Анатомия счастья - стр. 2
До Коттбусских ворот домчались одним духом, но тут движение пошло плотнее. На тротуаре перед баром Südblock два нетрезвых субъекта разбирались, куда им идти: один собирался в сторону Силезских ворот, второго несло в направлении Галльских. Через минуту Анита и Маик проехали мимо компании молодых людей в одинаковых футболках, явно с последней холостяцкой вечеринки.
Анита поглядела им вслед и стала перебирать в памяти, что понадобится для оказания помощи в случае тяжелой автомобильной аварии: медикаменты, торакальное дренирование по методу Мональди, чтобы выпустить сжатый воздух или откачать кровь, которые давят на легкие. Оптимальная точка для пункции – между вторым и третьим ребрами, медиоклавикулярно. Она, конечно, и так все это знала, но, когда лишний раз вспоминаешь одно за другим, становится спокойнее.
Машины между тем двигались перед ними так медленно, что Анита уже стала сомневаться, правда ли так все плохо там, на месте аварии? Может быть, просто какой-нибудь пьяный из ночного бара неудачно перебежал улицу перед еле плетущимся автомобилем.
Транспорт остановился совсем. Место аварии еще не было видно, но Анита различила уже отблески мигающих синих огней на стенах домов. Машины стали расступаться, как могли, медицинский автомобиль с трудом протискивался вперед. Вот уже видны и первые автомобили службы спасения, экстренной помощи Йоханнитов, пожарный фургон, служба координации медицины катастроф, двое полицейских в желтых неоновых жилетках перенаправляли поток машин в объезд. Анита поняла, что не судьба ей сегодня скоро вернуться обратно на станцию.
– Устроили тут дискотеку с синей светомузыкой, – заметил Маик.
– И не говори. А я-то надеялась на вмятину на бампере и все.
– Да прям, тут какой-то Себастьян Феттель[2] недоделанный за рулем. – И Маик через лобовое стекло указал на автомобиль, который прямо лбом врезался в железнодорожную опору линии метро U1.
Анита совершенно проснулась. Из коробки достала одноразовые перчатки, взяла дефибриллятор и вышла из машины. Маик перебросил через плечо рюкзак неотложной помощи и подхватил в руку другой, с надписью «Травма». И оба подошли к опоре метромоста, которую обступили пожарные, полицейские и спасатели. Отражающие куртки ярко вспыхивали в свете фар, и над всеми головами, касками, фуражками чья-то рука высоко держала пластиковый пакет для капельницы с мерцающей жидкостью.
Под ногами, словно на садовой дорожке, заскрипел песок, которым пожарные забросали вытекший бензин. Темно-синий «БМВ», деформированный настолько, будто собирался превратиться во что-то другое. Капот, вернее, то, что от него осталось, совершенно сливался с опорой метромоста. То, что раньше было передним пассажирским сиденьем, превратилось в месиво из металла, пластика и рваных жгутов, решетка радиатора и номерной знак скрутило в один узел, бампер торчал вертикально, и его верхний конец прикрыт был оранжевым конусом, чтобы никто не поранился об острые края.
– Роскошное авто, – оценил Маик, – лучшее изобретение «БМВ» и самое дорогое.
– И, видимо, самое быстрое, – отозвалась Анита, – не меньше восьмидесяти летел, как думаешь?
– Давай лучше спросим у коллеги, который держит капельницу.
И Маик подошел к спасателю-ассистенту, который держал пакет с жидкостью. Анита знала этого человека, видела его много раз – коллега из службы Йоханнитов, что на Венской улице.