Анатомия счастья - стр. 16

А вот и клиника «Урбан», ярко освещенная солнцем. Первые пациенты курили у главного входа под табличкой «Курить запрещено». Один в спортивном костюме, другой – в халате, купленном явно не для того, чтобы носить его на публике. Еще один таскал за собой стойку с капельницей, на этикетке значилось «Гепа-Мерц», пациент был желтый, печень не в порядке.

Анита прошла к подстанции «Скорой помощи». Пропустила вперед двух фельдшеров, которые выгружали из машины женщину с всклокоченными седыми волосами. Вслед за ними вошла в помещение подстанции, у двери ввела четырехзначный код 1516, годами не менявшийся. Анита использовала его даже для разблокировки своего мобильного телефона. 1516 – год, когда в Германии был введен закон о составе пива.

Со вздохом облегчения Анита повесила свои вещи в шкафчик, надела белый халат и оранжевые брюки, ощутила прикосновение липкой синтетики на коже. Проверила куртку: надпись «Врач «Скорой помощи» в полном порядке. И вошла в ординаторскую со старыми кремовыми диванами, с зеленым, как трава, столиком между ними, на котором всегда стоит плошка с какой-нибудь выпечкой или печеньем. Судя по запаху, администрация клиники снабжала этими кексами централизованно все отделения, вместе с медикаментами, мылом для рук, перевязочными материалами. Анита бросила на стол пакет с булочками и услышала голос Маика:

– Ага, и ты здесь?

– Да. Моринген отпросилась, я подменяю. Вот успела по дороге булочек купить. Это святое.

– Молодец! У меня как раз вот, – Маик держал в руке банку с медом, – дедушка прислал.

– Здорово! Люблю мед! – отозвалась Анита, стараясь скрыть излишний энтузиазм, в конце концов, для Маика сегодня обычный рабочий день.

– Доктор Моринген выдернула тебя из кровати? – поинтересовался Маик, разрезая булочку.

– Нет, я к тому времени уже встала.

– Ты разлюбила спать по утрам?

– Люблю по-прежнему.

– Ах да, у тебя же сын гостит. Совсем забыл.

– Вчерашний день был полон сюрпризов.

– Что случилось?

– Ничего, он ночевал у друга. Вот и все.

Маик приподнял правую бровь. И не пару миллиметров, а гораздо выше. Посторонний бы не придал значения, но Анита-то знала: Маик так поднимает бровь, когда уверен, что от него скрывают всю правду.

– Дай слово, что никому не расскажешь? – потребовала Анита.

– Даю.

– Лукас действительно ночевал у друга. А у меня ночевал кое-кто другой.

Маик перестал жевать, выпрямился и театрально распахнул глаза.

– Чему ты так удивляешься? – спросила Анита.

– Еще как удивляюсь!

– Ну, встретила старого знакомого. Пригласила домой. Что такого-то?

– Не ожидал от тебя такого, фрау доктор!

– Другие делают это постоянно. Вот ты, например.

– Именно! От меня-то чего и ждать. Но ты-то, ты всегда такая была…

– Наседка?

– Я не это хотел сказать.

– Гляди, Адриану не проболтайся.

– Мистер Экс, значит, об этом знать не должен? А почему? Вы расстались год назад, – напомнил Маик, – имеешь право.

– Не о том речь. Я вообще не хочу, чтобы обсуждали мою личную жизнь.

– Тоже мне личная жизнь. Так, секс случайный.

– Ну, не знаю, может быть, у мужчин все по-своему.

– У каких мужчин? У тех, которые гомо или которые гетеро? Не покатит. Ты так говоришь, как будто в XXI веке в мегаполисе только гомосексуалы просто занимаются сексом и расходятся.

– Ну, хорошо. Но я не желаю, чтобы половина больницы знала, как тогда про тебя, когда ты со Шмитти… Или с Тео…