Анатомия ненависти. Человек как враг - стр. 9

Принимая во внимание конструированную нарциссическую предварительную ступень садизма, мы этим приближаемся к более общему взгляду, что судьба влечений, выражающаяся в обороте к собственному «Я» и в превращении из активности в пассивность, зависит от нарциссической организации «Я» и носит на себе печать этой фазы развития. Эта судьба, может быть, соответствует попыткам отражения, которые на более высоких ступенях развития «Я» достигаются другими средствами.

Мы должны вспомнить, что до сих пор наш разбор касался только двух противоположных пар: садизм – мазохизм и страсть к подглядыванию страсть к показыванию себя. Это самые известные амбивалентно встречающиеся сексуальные влечения. Остальные компоненты позднейшей сексуальной функции еще не доступны в достаточной мере анализу, чтобы могли быть разобраны таким же образом. О них мы можем сказать в общем, что они проявляются аутоэротически, то есть что объект их исчезает, уступая место органу, являющемуся их источником, и обыкновенно совпадает с ним. Объектом страсти к разглядыванию, хотя сначала и составляющим часть собственного тела, является, однако, не сам глаз, а при садизме органический источник влечения – вероятно, активная мускулатура – определенно указывает на другой объект, хотя бы и на собственном теле. При аутоэротических влечениях органический источник играет настолько решающую роль, что форма и функция органа имеют решающее значение при определении активности и пассивности цели влечения.

Превращение влечения в его (материальную) противоположность наблюдается только в одном случае, при превращении любви в ненависть. Так как оба эти чувства особенно часто встречаются одновременно по отношению к одному и тому же объекту, то это одновременное существование представляет из себя самый лучший пример амбивалентности чувств.

Случай любви и ненависти приобретает особый интерес благодаря тому обстоятельству, что он не подходит под картину нашего описания влечений. Нельзя сомневаться в теснейшей связи между этими двумя противоположными чувствами и сексуальной жизнью, но нельзя согласиться со взглядом на способность любить, как на особое частичное влечение, подобное другим влечениям.

Скорее следует видеть в способности любить выражение всего сексуального стремления полностью, но и это оказывается не совсем верным, и не знаешь, как понимать материальную противоположность этого стремления.

Любовь способна не только на одну, но на три противоположности. Кроме противоположности любить – ненавидеть, имеется еще другая: любить – быть любимым, и, кроме того, «любить» и «ненавидеть», вместе взятые, противопоставляются еще состоянию индифферентности или равнодушия. Из этих трех противоположностей вторая, то есть «любить – быть любимым» соответствует обороту от активности к пассивности и допускает возможность упрощения, до одной основной ситуации, как страсть к разглядыванию. Эта ситуация гласит: любить самого себя, что для нас характеризует нарциссизм. В зависимости от того, происходит ли замена объекта или субъекта, получается активное стремление любить или пассивное стремление быть любимым, причем последнее остается близким к нарциссизму.

Может быть, можно приблизиться к лучшему пониманию различных противоположностей «любить», если принять во внимание, что душевной жизнью вообще владеют три полярности, противоположности: