Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - стр. 4
Один из важных эпизодов – участие Микояна в пленуме КП(б) Армении в Ереване в сентябре 1937 года. Эта история волнует, конечно, прежде всего армян, ведь речь идет о репрессиях на их земле. Кроме того, это касается личной репутации моего деда. И мы решили выделить эту тему и отнеслись к ее изучению и раскрытию максимально серьезно и ответственно.
На основании найденных документов и фактов мы сделали реконструкцию событий – нашу версию того, что произошло в Армении 15–23 сентября 1937 года, версию, дающую ответы на огромное количество вопросов, возникающих и у профессиональных историков, и у нас с вами. В какой-то момент вдруг сложился пазл: все элементы запутанной истории встали на свое место, и возникла внятная и логичная картина происходивших тогда событий.
По такому же принципу, опираясь на доказанные факты и документы, мы попытались разобраться и в других сложных вопросах Большой Истории, связанной с деятельностью А. И. Микояна.
Многие обнаруженные нами в российских и зарубежных архивах документы совершенно по-новому освещают, казалось бы, известные факты в деятельности Микояна. А некоторые – например, протоколы его встреч во время Карибского кризиса 1962 года с Фиделем Кастро и Че Геварой на Кубе, а затем с Джоном Кеннеди в Вашингтоне, переписка с Никитой Хрущевым – показывают его как дипломата и переговорщика высочайшего уровня. Его логика, острый ум, глубокое общее образование и знание предмета, мудрость и красноречие и при этом искренние доброжелательность и юмор не оставляли даже самым крупным дипломатам мира возможности выиграть у него в переговорах.
Я не знал, что Микоян был тем, кто в 1949 году провел первые переговоры на высшем уровне с малоизвестным тогда китайским деятелем Мао Цзэдуном и поддержал его, до конца оставаясь с ним в уважительных и доверительных отношениях.
В 1956 году, когда в руководстве СССР обсуждался вопрос ввода войск в Польшу, Микоян оказался единственным, кто выступил против и в результате добился отмены этой операции. В том же 1956 году он так же резко возражал против ввода войск в Венгрию, а когда решение (без его участия) все же было принято, подал в отставку, и Хрущев долго уговаривал его вернуться.
В 1968 году он выступал против ввода войск в Чехословакию, но брежневская власть к его мнению вообще не прислушивалась.
Для меня стал неожиданностью тот факт, что на заседании Президиума ЦК КПСС, на котором было принято решение о смещении Хрущева, Микоян, понимая, что изменить ситуацию невозможно, все-таки выступил в его защиту – единственный из всех – и предложил оставить Хрущева в руководстве. Об этом я узнал из протокола заседания. Тем самым Микоян как политический деятель подписал себе приговор, который и был «приведен в исполнение» в брежневские времена.
Открытием стали для меня и другие факты из жизни деда. Например, что он, родившись в маленькой горной армянской деревне Санаин, самостоятельно выучил русский язык, читал Плеханова и других экономистов и философов, изучал историю Французской и Английской революций и многое другое. Я не знал, что, поступив в 11 лет в семинарию, он выучил немецкий язык и читал в оригинале труды Маркса, Гегеля и других мыслителей. Что в 19 лет он, не сказав ничего родным, ушел добровольцем на турецкий фронт, сражался на переднем крае, испытывая свою смелость под пулями. Что он трижды попадал в тюрьму. Что с оружием в руках один освободил из тюрьмы своих товарищей, бакинских комиссаров, хотя и не сумел позже предотвратить их трагическую гибель и сам остался в живых лишь случайно. Что он сыграл ключевую роль в организации ленд-лиза и был его главным куратором. Что в конце жизни Сталин открыто назвал Микояна и Молотова врагами и только его смерть спасла их. Я не знал, что именно Микоян убедил Хрущева раскрыть правду о сталинских преступлениях. Что в 1954 году в своей публичной речи в оперном театре Армении он реабилитировал великого армянского поэта Егише Чаренца. Что классик американской литературы армянского происхождения Уильям Сароян посвятил деду полный добрых чувств и уважения рассказ «Обед в честь Микояна», а великий армянский художник Мартирос Сарьян нарисовал его карандашный портрет, который стал известен только недавно.