Анализ рассказа «Человек в футляре» А.П.Чехова - стр. 2

Второй – критик Д.Бак считал, что Беликов просто другой, он не плохой и не злой. Поэтому-то он не понятен, как человек другой религии, других привычек. Беликов не совершил ничего плохого. Это комплекс его окружающих. Они истязают его вполне намерено, желая его женить. А похоронив его, говорят, что почувствовали огромное облегчение. Это садисты. Это темная сторона их жизни. Почему они ему поддаются? С его мнением соглашается писатель Леонид Бежин. (Антон Чехов. Человек в футляре. Игра в бисер с Игорем Волгиным. 2016).

Однако, во время учебы на историческом факультете студентов обучают не доверять на слово ни речам, ни документам. А все подвергать сомнению и проверке. Есть для этого такие предметы как «Источниковедение» и «Историография». А чтобы студенты умели исследовать письменные источники на предмет наличия противоречий, ошибок и сознательного искажения, будущих историков обучают овладению формальной логикой уже на первом курсе.

Итак, оценка Буркина как персонажа будет, конечно же, субъективной или может быть даже предвзятой, т.е. не объективной и возможно не справедливой. Приятно, что с подобной позицией солидарны филологи Н.В.Васильева и В.Н.Шацев. Тем не менее, этот факт не заставил многих исследователей задуматься и подвергнуть сомнению речи Буркина на достоверность.

Кроме указанного субъективизма в рассказе «Человек в футляре» А. Чехова присутствуют еще два момента, которые нужно учитывать при анализе.

Во-вторых, рассказ является охотничьим рассказом и поэтому он может содержать преувеличение. На этот момент обращал внимание Игорь Волгин.

В-третьих, в лунном свете явления могут искажаться и представать в ином, не естественном виде.

Таким образом, по нашему мнению в рассказе изначально закладывается возможность присутствия преувеличений, искажений и субъективизма, которые нужно учитывать при анализе произведения.

Свидетель или виновный?

В юриспруденции есть высказывание «врет как свидетель». Это выражение означает, что непосредственный свидетель происшествия зачастую может излагать вовсе не события, как они имели место быть, а собственную интерпретацию событий, имеющую довольно отдаленное отношение к реальности. Показания такого свидетеля, который предоставляет недостоверную информацию, конечно же, без злого умысла, следует отличать от лжесвительства, т.е. осознанного обмана участником событий, который, таким образом, желает скрыть свою вину в случившейся трагедии.

Следовательно, необходимо разобраться в показаниях Буркина и выяснить, кто он – «свидетель» или «злоумышленник»?

Осознанно или случайно?

Исследуя показания Буркина, нужно учитывать последствия рассмотрения жизни сквозь историю «отрицательного персонажа». Читатель может и всю жизнь воспринимать как несчастную, никчемную, несправедливую. Однако данный персонаж может оказаться исключением среди множества людей другого склада. И получается, что через призму «отрицательного персонажа», который является уникальным и неповторимым, читатель смотрит на жизнь других людей, протекающую в каком-то месте. И здесь читателя подводят к выводу, что в капле отражается море. А так ли это на самом деле? Не происходит ли иной процесс – в такой капле искажается море?

Конечно же, художественное произведение не научное социологическое исследование. И именно поэтому оно может обращать внимание на нехарактерное для данной эпохи событие, явление и описывать его, по той именно причине, что оно выделяется из общего ряда событий, явлений.