Анаконда, глотающая живьем - стр. 20
Лазовский шагнул в будку, остановился у распахнутой двери. Охранник вскользь посмотрел на него и отвернулся, косясь в сторону зеркала на столбе.
– Здравствуй, Снопков, – сказал Лазовский.
– Приветствую, – ответил тот, поглядывая в окно. В руке у него был сучок с тупыми концами и остатками кожуры.
– Причуды замкнутого пространства, – продолжил Георгий. – Обязательно встретишь знакомого человека… Кстати, ты помнил Барабанова Саню?
Снопков насторожился:
– Что значит, помнил?
– Вчера схоронили. Представь, привезли к ним задержанного, а это его сын.
– Скоты, – произнес Снопков.
Вдавив кнопку сучком, он поднял шлагбаум кверху и оставил в таком положение.
– Идем на улицу, жарко здесь… – сказал он и поднялся из кресла.
Они вышли из будки и в тени сели на лавочку. Снопков тупо смотрел в сторону пешеходов. На территорию ЦГБ двигался персонал, родственники больных, а также транспорт. Вся эта масса двигалась единым потоком, так что отделить одно от другого не было никакой возможности.
– Какими судьбами? – спросил Снопков.
– Работаю здесь, – ответил Лазовский, – юристом.
– А у нас здесь ты видишь, что творится. Взяли и сузили дорогу…. Но не это главное. Оказывается, я еще должен старух гонять на площади, чтоб не торговали. Нет, ну я видел, идиотов, но чтобы таких. А то, что в пешеходные воротца пройти этой толпе невозможно, так это его не волнует…
Поговорив минут пять, бывшие сослуживцы распрощались, и Лазовский направился к себе в кабинет.
«Скроюсь. Уйду в параллельный мир, – дурашливо думал он, отмахиваясь от навязчивых мыслей. – Иначе нас погубит желание делать всё самим… Существуют органы, которым и карты в руки. Пришел. Увидел. Надел наручники. А так-то оно, если самому всё делать, шею можно свернуть… Коля Снопков только что пришел, а уже своему директору собрался звонить… «В гробу, – говорит, – видал ваш объект…» И действительно, если бы не трудности жизни, разве пошел бы он в охранники (считай, в сторожа)? Каково ему было слышать от Непрокина – какого ты здесь сидишь!» Какого надо, такого и сидит…
Лазовский надеялся, что в кабинете настроение улучшится. Однако стоило войти в вестибюль, как навстречу бросилась главная кадровичка Порватова (специально, видать, караулила) и, ухватив за рукав, чуть не силой повела к себе в кабинет.
– Приказик у меня для вас, – чирикала она, нервно зевая.
– Что случилось? Откуда такая спешка?..
– В кабинете всё объясню, – торопила Порватова. – Сами понимаете… Зыбь, рябь. Короче, девятый вал…
– Опять сокращения? – спросил Лазовский.
– Выходит, что так. Боюсь, что следующей буду я. Он и Люберцеву, кандидата наук, задвинул…
– Где он сейчас? На месте?
Оказалось, Непрокин на работе отсутствует.
– Гад ползучий, – выдохнул Георгий.
Порватова едва не рыдала. Её пока что не трогали, но тучи и над ней потихоньку сгущались.
– Одно не пойму, – удивлялась она. – Для чего ему ЦГБ?
– Вот и мне непонятно. Деньги, которые он по должности здесь получает – курам на смех по сравнению с доходами от бизнеса.
– Именно! – согласилась Порватова.
Удивляться было чему. При старом главном враче всё было иначе. Ходили на работу, получали зарплату и потихоньку лечили народ.
– Марину убрал – это совесть надо совсем потерять…
– За что он ее? Она спрашивала?
– «Не хочешь, – говорит, – добровольно, я тебе взятки пришью – ты только мне скажи, когда пришить…»