Амур. Лицом к лицу. Выше неба не будешь - стр. 18

– А вас не удивляет, что у нас в специальных отрядах латыши, мадьяры, финны и даже австрийцы с немцами?

– Они более надёжны, чем наши…

– Вот именно! А китайцы более надёжны, чем все прочие. Во время войны им открыли пути для работы, и сейчас их в России сотни тысяч. Они бездомны, оторваны от Родины и готовы служить хоть за кормёжку. Они услужливы, исполнительны до запятой, не сомневаются в приказах начальства. Якир в Тирасполе уже создал расстрельный отряд китайцев – результатами доволен: все приговоры немедленно приводятся в исполнение, без проволочек и снисхождения. И дерутся до последнего. Якир писал, дословно помню: «Китаец стоек, ничего не боится. Брат родной погибнет в бою, а он и глазом не моргнет. Китаец будет драться до последнего». Вот я и считаю: на основании опыта Якира нужно немедленно создавать части особого назначения с максимальным привлечением китайцев.

– Да-да-да, революции такие бойцы, как воздух, нужны. Архисвоевременное предложение! Сейчас на Совнаркоме и обсудим. Кстати, вы не знаете товарища Алексея Боброва?

Троцкий подумал:

– Нет, не знаю. Кто это?

– Я тоже не знаю, но, судя по его мандату, очень нужный товарищ. Надо бы его найти и запрячь в работу.

– С этим – к Дзержинскому, – ядовито усмехнулся в усы Троцкий. – Чекисты и найдут, и запрягут… Да, Владимир Ильич, я тут решил узнать о китайцах побольше и кое-что почитал. Оказывается, у них есть школы специальных единоборств, где выпускники показывают уникальные результаты. А ещё китайцы – мастера дознания. Ни один европеец не додумается до пыток, которые они применяют. Думаю, если среди китайцев, кто у нас служит, таковые найдутся, их надо будет обязательно привлечь в наши военные училища.

– Пожалуй, вы правы, Лев Давидович. Да-да, в училища и в органы ЧК. Сегодня же разошлём указания по выявлению таких специалистов. Особо Дальревкому, Краснощёкову – там-то их наверняка больше, чем здесь у нас.

– А вы, Владимир Ильич, продолжаете переписываться с их вождём Сунь Ятсеном?

– Изредка. Он никак не хочет принимать социализм в нашем понимании. Восторгается мной, вами, нашей борьбой, но остаётся на позиции мелкого буржуа. Партию основал, Гоминьдан, на трёх принципах – национализм, народовластие, народное благосостояние. У него в партии могут состоять и помещики, если они за единство Китая. Не понимают, что без диктатуры пролетариата никакого единства не будет!

Они подошли к залу заседаний правительства. Ленин приоткрыл дверь, заглянул внутрь, сказал кому-то: «Сейчас будем» – и снова повернулся к Троцкому:

– Ещё не все собрались. Дисциплина архибезобразная! Как можно строить новое государство с такой дисциплиной руководителей?! Да, на чём мы остановились?

– В Китае очень мало пролетариата, – сказал Троцкий. – О какой диктатуре можно говорить?

– Когда большевики взяли власть, в нашей партии было меньше двадцати тысяч на сто миллионов населения. Диктатура заключается не в количестве правящего класса, а в политической воле руководства. В царской России тоже правило не большинство… А-а, вот и наши нарушители, – переключился Владимир Ильич, увидев подходящих народного комиссара Дзержинского и редактора газеты «Правда» Бухарина. – Первым делом и поговорим о дисциплине.

Конец августа 1918 года выдался в Приамурье особенно жарким. От Хабаровска вдоль железной дороги двигались японцы, в Забайкалье наводил свои свирепые порядки атаман Семёнов, на правом берегу Амура и вокруг полосы отчуждения КВЖД накапливали силы бэйянские милитаристы во главе с Чжан Цзолинем, к ним примыкали бежавшие с левого берега белогвардейцы; тут и там начинали поднимать голову недовольные разорительными и бесцеремонными действиями большевиков богатые казаки и крестьяне.