Амур. Лицом к лицу. Братья навек - стр. 29

– Не понравилось? – спросил Федя и, не ожидая ответа, сорвал рисунок со стены.

– Что ты делаешь?! – вскрикнула Мэйлань, увидев, как Федя зажал край листа, намереваясь его порвать. – Не смей!

– Стоп! – Сяопин схватил брата за руки. – Это же шедевр!

Федя не знал, что такое «шедевр», однако по испугу их возгласов понял, что уничтожать своё беглое творение не стоит – надо выяснить, в чём дело.

– Фёдор, нам очень понравился рисунок, – быстро успокоившись, сказал Сяопин. – Его надо показать настоящим художникам.

– Да это я так… – смутился Федя и положил рисунок на стол. – У Госян глаза такие удивительные! И вообще, она особенная… Я хотел её… ну, это… – Он не знал, как словами выразить чувства, которые заставили его среди ночи схватиться за перья, и теперь разводил руками.

– Она понравилась тебе как художнику, и ты решил её запечатлеть, – подсказала Мэйлань.

– Вот-вот… запечатлеть, – ухватился Федя за подсказку. – Я у наших, у русских, таких глаз не видал.

– В общем, найдём настоящего художника и покажем ему твою работу.

– А я, выходит, не настоящий? – расстроился Федя. – Чего ж тада показывать?

– Ты не понял. Сейчас ты – самоучка, самородок, рисуешь по случаю, когда не работаешь…

– Я и так не работаю, и совсем не работал. Я учился в художественно-промышленном училище, в Благовещенске.

– Ах, вот как! – засмеялась Мэйлань. – Ты, выходит, учился, а мы-то думали…

– Всё равно, его надо показать профессиональному художнику, – стоял на своём Сяопин. – Может, работа найдётся.

– А я видела объявление, – вдруг сказала Мэйлань. – Драматическая студия в Желсобе ищет художника.

– Было бы здорово! – обрадовался Сяопин. – Может, там и деньги платят. Не будем откладывать. Сейчас позавтракаем и поедем в Желсоб.

– А что это такое – Желсоб? – Федя был немного ошарашен напором брата.

– Это такой дом культуры – Железнодорожное собрание, сокращённо Желсоб, – объяснила Мэйлань. – Там спектакли ставят, оркестр работает. Сам увидишь и поймёшь.

– Погодите, – спохватился Федя. – А мой батя? Мне же надо его найти!

– Батю будем искать, – Сяопин обнял Фёдора за плечи. – Он же и мой отец. А пока давайте поедим, не то я в обморок упаду.

– Искать – но как?! Ходить по городу и высматривать? Или в газетах пропечатать: так, мол, и так, батю ищем, помогите?

– Объявление в газете – это мысль, – сказала Мэйлань. – Отец-то у вас, надеюсь, грамотный?

– Батя – есаул Амурского казачьего войска, – хмуро сказал Фёдор. – Почти полковник!

– Не обижайся, – улыбнулась Мэйлань. – Я пошутила.

– Постойте, постойте, – Сяопин нахмурил лоб, что-то припоминая. – Я слышал или читал… Что-то было связано с Амурским войском в Харбине. Здесь то ли казачья станица, то ли военная организация. Про полковников должны знать.

– Вот видишь, – сказала Мэйлань, – сколько открывается возможностей. Обязательно его найдём! А пока займёмся тобой. Поедем в Желсоб!

Сяосун сидел на скамейке в тени старого вяза, неподалёку от входа в резиденцию маршала Чжан Цзолиня, и думал, каким образом можно было бы до него добраться. С той поры, как он был здесь последний раз, прошло немало лет. За это время в резиденции произошли большие изменения. Маршалу, видимо, стало тесно в старом дворце, и всё было кардинально перестроено. Появились Большой и Малый дворцы. Большой имел три этажа, опоясывающую галерею на втором и балконы на третьем этаже, у Малого было множество больших окон. Хозяином Малого стал сын Цзолиня генерал Чжан Сюэлян. Территорию резиденции обнесли железобетонной стеной высотой не меньше трёх метров, вдоль стены разместились двухэтажные краснокирпичные казармы охраны.