Амур. Лицом к лицу. Ближние соседи - стр. 27
Не обращая внимания на городских зевак, всегда собиравшихся у пристани к приходу пассажирских пароходов, – а они, обычно шумливые, при виде бравого есаула враз примолкли и уважительно зашушукались, – Фёдор прошагал на угол Большой и Никольской, к Офицерскому собранию Амурского войска, в здании которого находилось войсковое правление, и в дверях столкнулся с выходящим старшим урядником.
– Тятя! – вскрикнул Иван. – Тятя!
Он схватил отца за плечи и так сжал, что Фёдор охнул:
– Ну, ты и медведь! Откуда силища?
– От тебя, тятя! – захохотал сын.
Он ухватил отца за поясной ремень и закружил прямо на крыльце, восторженно повторяя:
– Тятя, тятя…
– Да отпусти, ради Бога! Мне доложиться надобно.
Иван отпустил, поправил отцу чекмень, аккуратно потрогал «Георгия»:
– Довелось япошек порубать?
– Потом расскажу. Кто в правлении?
– Вертопрахов. Давай, иди докладывай – и домой! Заждались нас!
Фёдор сунул Ивану чемодан и скрылся в дверях.
Иван, улыбаясь во весь рот и жмурясь, подставил лицо полудённому солнцу.
«Как же здорово! – думал он. – Вот и тятя приехал, и война закончилась, и дома Настя ждёт…»
И тут сердце его оборвалось:
«А как же Цзинь и сын? Сяопин. Его сын! Не Сёмка, не Пашка, не Илька, не Колька или Гринька. Сяо… пин! Почти Саяпин, как сказал Сяосун. Вот именно, почти!»
Ивану стало жарко, он отступил в тень.
«Ну где же тятя так долго?»
Фёдор, выйдя наконец, застал сына в мрачной задумчивости.
– Чё случилось, сынок? Али чину не рад?
– Да рад, рад, – отмахнулся Иван, однако дальше объясняться не стал, а Фёдор не настаивал: вырос сынок, своя голова на плечах.
Они пошли рядом. Идти предстояло пять кварталов. Можно было, конечно, взять извозчика и с шиком подъехать к своим воротам, но им это и в голову не пришло: никогда они в родном городе извозчиками не пользовались.
Молчали. Глядя на сына, Фёдор тоже помрачнел. Ему вспомнилась встреча с Цзинь и кудрявым золотоволосым мальчуганом, столь похожим на маленького Ивана. Она так и не сказала, как его зовут. Может, это и к лучшему.
– У меня есть сын, – неожиданно сказал Иван. Он будто подслушал мысли Фёдора.
Отец словно на стену наткнулся – резко остановился и вопросительно повернулся к Ивану. Тот остановился тоже, но смотрел куда-то в сторону.
– Ну, есть… Кузя… – медленно, будто что-то проверяя, сказал Фёдор.
– Кузя – это само собой. Другой сын, мой и Цзинь. Сяопин.
«Так вот как его зовут, – подумал Фёдор. – Сяопин, почти Саяпин. Теперь понятно, почему она не сказала. Боялась, что догадаюсь».
– У Цзинь был муж, русский инженер…
– Я знаю. Но сын-то мой! Мне Сяосун сказал.
– Где ты его видел? – удивился Фёдор.
Они стояли на пустой улице, на самой жаре. В это время дня горожане были заняты делами, и Фёдор порадовался, что никто их не видит и не слышит этот довольно странный разговор.
– В Китае. Я ж только что оттуда. Хунхузов гоняли.
– И чё тебе сказал Сяосун?
– То и сказал. А почему муж был?
Фёдор уже пожалел, что проговорился, но делать нечего: врать он не привык.
– Погиб он под Мукденом. Геройский был офицер.
– Значит, Цзинь теперь одна? – вспыхнул Иван. – Где она живёт?
«Врать всё-таки придётся, – вздохнул Фёдор. – Ни к чему Ивану это знать».
– Муж не успел сказать. Может быть, где-то в России… али в Китае… И чё ты взбулгачился? Четыре года прошло, она вполне могла родить и от него.