Амур-батюшка. Золотая лихорадка - стр. 126
– Что ж, отец-то еще не приехал?
– Нет еще, – ответила Таня. – А Дуня пойдет к нам?
– Пусть идет, – отозвалась Арина. – Носит в такую погоду! – проворчала она.
Зашла Дуняша – тонкая и стройная белобрысая девушка-подросток. У нее худенькие плечики, широкое лицо и глаза, глубоко сидящие под белесыми бровями. Она в лаптях и в белом холщовом платье.
Таня заговорила с ней вполголоса.
– Чего же Родион-то не едет? – снова спросил Спирька.
В Тамбовке все мужики были охотниками. Зверей они били еще на родине, в тамбовских казенных лесах. Придя в Сибирь, тамбовцы селились сначала по Лене, но там им не понравилось, и они в шестьдесят первом году перешли на Амур, на Горюнский станок.
Вскоре после водворения на новом месте охота стала предметом увлечения всего мужского населения Тамбовки, от мала до велика.
Охотились тамбовцы зимой и летом, добывая зверя всеми способами, полагая, что в тайге его хватит на века. Этой страстностью и безрассудным хищничеством они отличались на промысле от урожденных сибиряков, для которых охота – обычное дело, та же работа и которые знают, что зверям и в тайге бывает перевод.
Между тамбовскими охотниками не первый год идет спор, кто же из них лучший охотник. Родион в эту зиму добыл зверей больше всех, но признать его лучшим охотником Спирьке обидно. Спирька сам знаменитый охотник. Его зовут все Лосиная смерть. Такое прозвище сильно льстит ему, и он желает поддержать свою славу. «Родиону просто счастье, как в карточной игре, – думает он. – Ему удача с тигрой. Она объявилась в деревне, когда его и не было. Мы с Сильвестром и с Санькой Овчинниковым должны были взять, на сеновале сидели, караулили, почти подбили. Нет, ушла и все равно Родиону попалась. А по правилу тигра должна быть наша! Нынче только и разговору везде, что про Родиона, он хитрый, к Бердышову как-то подъехал и с ним дружит».
Спиридон бросил железо на стол, потушил огарок, поднялся. Мужику лет тридцать пять. Он чуть выше среднего роста, сутуловат, со светло-рыжей бородой, которая в сумерках кажется черной.
– Да как же ты, Татьяна, не знаешь, куда он подевался? Не на охоту? – допытывался мужик.
– Не знаю, – потупив голову, ответила девушка.
– С ума все посходили с этой охотой! – пробормотала Арина.
– Ну, айда, – шепнула Дуня, подтолкнув подругу.
Девушки выбежали. Здоровые и крепкие, старшие дочери в семьях, девушки-подростки Таня и Дуняша целыми днями работали, как батрачки. Нравы в Тамбовке были суровые, родители ни в чем не давали девкам воли. Только на работу могли они тратить свои молодые силы. Зато много было радости, когда удавалось им убраться с родительских глаз долой.
– Ну, держись, Танька! – весело воскликнула Дуняша.
Таня пустилась наутек. Дуня была выше, сильнее; легко прыгая по глубокому снегу, она догнала подругу и повалила ее в снег.
– Тебе за тот раз!
– Опять ты…
Пурга заносила их.
– Вы что, девки, с цепи сорвались? – услыхали вдруг они знакомый голос.
В волнах несущегося снега стояла бабка Козлиха. Про эту старуху говорили, что она умеет колдовать и ворожить.
– Чего делают! – воскликнула старуха.
Утихшие девушки поднялись, отряхиваясь от снега.
– Бабушка, вы как на улицу выходите, бурана не боитесь? – бойко спросила Таня.
– Вот я тебя!.. – пригрозила старуха. – Мать-то дома?