Ампутация души - стр. 44
– А вы что терпите?
– Да вот не утерпел один – написал куда следует. Ответа и по сей день нет. Ну а Федьку-то Фролова, кто заявление писал, так измордовали – родная мать не узнала. Это уже братва подсуетилась.
– А что же сам архиепископ?
– Вот на него вся надежда, да только боятся все после того случая. А куда податься? Других церквей рядом нет. И так вон некоторых баптисты заманили. Да ладно баптисты – есть еще и похуже. Фимка, вон, Дворкин, говорят, в сатанистах ходит. У нас сейчас свобода вероисповедания – в кого хочешь, в того и верь. Хочешь в Бога, а хочешь – и в дьявола, едрень фень. А я всегда говорил, что свобода совести ведет к свободе от совести; свобода слова – к свободе от слова; свобода выбора – к свободе от выбора, ну и так далее. Так вот, знаешь, странные вещи творятся. То могилу надрытую найдут, то в церкви посреди ночи огонь вспыхнет. Эх, при Никодиме-то весь приход был путным, а сейчас… Каков поп – таков приход, одно слово. А знаешь, что еще четыре века назад Василий Блаженный предсказывал? «И вновь воздвигнут храмы, но народ не будет ходить в них, ибо попы будут служить не Богу, но злату». Не врал.
Дверь в приемную скрипнула. На пороге стоял молоденький, безусый еще монашек.
– Вы к архиепископу? – робко спросил он Деснина.
– Да, – ответил тот, – а что?
– Вам велено передать, что вас сегодня уже не примут.
– Это как это? – возмутился Деснин. – Я тут уже битый час торчу, у меня заявление от официального лица…
– Так было велено передать, – робко пролепетал монашек.
– Н-да, дела. А ты сам случаем не к архиепископу?
– Да, – пролепетал монашек и густо покраснел.
– И он тебя примет?
– Да, – вздохнул монашек и опустил глаза.
– Слушай, браток, выручай, а? Давай махнемся прикидом – ты мне свою рясу, а я тебе мои штаны. Буквально на пять сек. Очень мне к нему надо. Я потом все улажу, ты не боись.
Лицо монашка засветилось улыбкой. Он бухнулся пред Десниным на колени и, стараясь поймать и поцеловать его руки, залепетал следующую чушь:
– Спасибо тебе, брат мой! Господь услышал мои молитвы и послал тебя. Я бы просто умер, если бы это произошло! И вот мне ниспослано избавление. Спасибо тебе!
– Да за что ж спасибо-то? – бормотал Деснин, изумленный этой сценой, стараясь вырвать свои руки из рук монашка.
– Спасибо тебе, Господи! – все так же исступленно твердил монашек, не желая вставать с колен.
– Так, все, хватит! – Деснин повысил голос. – Давай переодеваться, если согласен.
Монашек быстро скинул рясу и остался лишь в одних кальсонах.
– Нет, – решил Деснин, – штаны я тебе, пожалуй, не отдам. И так постоишь. Вот здесь, за шкафом. Я мигом.
С этими словами Деснин натянул на бритую голову скуфью и принялся напяливать рясу. Та была узка и еле налезла.
– Ну ладно, – сказал Деснин, шевеля плечами, – потянет.
Тем временем в келье архиепископа разговор подходил к концу.
– Отец Василий опять жалуется, что отец Александр повадился на его территорию.
– Ну это ты сам реши, – оборвал Григория архиепископ. – Что еще?
– Ну и последнее, – Григорий сделал многозначительную мину и лукаво проговорил, – За дверью аудиенции с вами дожидается один монашек. Должно быть, тот самый.
Недовольство пропало с лица архиепископа. В глазах заблестел огонек.
– Ну, каков он?
– Смазливый, – со знанием дела произнес Григорий.