Амплуа убийцы. Следствие ведёт Рязанцева - стр. 17

– Сейчас вам необходимо будет опознать труп вашей супруги. Но… – Лена замялась, – мы не можем вам показать её лицо, только части тела.

– О Боже! – театрально заломил руки Пирожников.

– О Боже! – театрально заломил руки Пирожников, когда Волков откинул простынь с каталки. При этом малиновый румянец на щеках актёра стал розовым. – Какой ужас!

– Дмитрий Вячеславович, вы можете узнать в этом вашу супругу?

Пирожников хлопал длинными ресницами и молчал.

– Может нашатырь, – предложил Волков.

– Нет, спасибо, я обойдусь, – пролепетал Пирожников, постепенно приходя в себя.

– Так что? – поторапливала Рязанцева.

– Не… не знаю. Как тут определить?

– По рукам, например.

– По рукам? Не знаю. Разве можно узнать по рукам?

– Ну хорошо. Может быть, вы узнаете кольцо? Вот это. – Рязанцева указала на посверкивающий изумруд.

– Кольцо? Чёрт, кольцо… я забыл… – На какой-то миг Пирожников перестал быть актёром, в глазах его читался настоящий животный страх.

– Что забыли? – сузила глаза Рязанцева.

– Кольцо, да, кольцо, – опомнился мужчина, снова надевая актёрскую маску. – У неё было… похожее, но точно ли это то самое, я сказать не могу.

– Мать Вероники обнаружила у вас дома обручальное кольцо, которое, по её словам, дочь никогда не снимала. У вас есть объяснение – почему Вероника его сняла в тот день?

– Нет, – замотал головой Пирожников. – Я не знаю. Я же в командировке, в Калининграде был.

– Когда вы последний раз виделись со своей супругой?

– Так двадцать третьего, перед отлётом.

– Как вы расстались?

– Как всегда, нормально. Поцеловал её на прощание и поехал в аэропорт.

– Видимо, мне в пару к вашей «Маруси», надо какого-нибудь «Ивашку» завести, – пошучивал Махоркин, глядя, как Рязанцева устанавливает магнитно-маркерную доску, которую она любовно называла Марусей.

– Но пока не завели, придётся потесниться. – Чёрный маркер разделил металлическое полотно доски на две части. – Ну что ж, раз все в сборе давайте подведём итоги дня. Начнём с Починок. – Лена кивнула в сторону Олега.

– Как я уже докладывал, нам удалось установить личность погибшей, ею оказалась студентка строительного техникума Баньщикова Диана. Мать погибшей узнала в лоскутке ткани, который я ей показал, юбку девушки. О том, что случилось с дочерью – ничего не знала. Последний раз Диана Баньщикова приезжала в Починки одиннадцать дней назад. В воскресенье, двадцатого апреля вечером она, как обычно, отправилась на станцию, но до Москвы не доехала, и в общежитии, где проживала, не появилась. В техникуме никто на отсутствие студентки не обратил внимания, а соседка по комнате решила, что Баньщикова осталась у матери. Вот так.

– При опознании трупа мать сначала грохнулась в обморок, – добавил Волков, – пришлось ей водки плеснуть, чтоб к жизни вернулась.

– Вы в своём уме? – Ошарашено глядела на судмедэксперта Лена.

– Не шуми, Рязанцева, это обычная практика. Сначала нашатырь под нос, затем полстакана водки – самолично разработанный рецепт привода в чувство. Помогает. Без этого средства обморочным место только на каталке. А у меня свободных нет.

– Баньщикова-старшая сказала, что на девушке были часики, правда не дорогие, золотая цепочка и серьги. На трупе ничего из перечисленного обнаружено не было.

– У неё мочки ушей разорваны, – добавил Волков.