Аморалис - стр. 6

В том шкафу мы провели не менее пяти часов… Зато мультик понравился нам обоим. «Лило и Стич…» Когда свет выключился и все звуки стихли, мы вылезли на свободу и Кэт спросила:

– Так вот, кто мы теперь! Теперь мы с тобой «охана»!

– Ага, «Охана от Тристана» – хмыкнул я, разминая мышцы. В моё плечо тут же прилетел острый кулачок.

***

От воспоминаний меня оторвал писклявый гудок, требующий проверки смс. При жизни у меня был обыкновенный навигатор. Здесь же нечто среднее между средством связи и Гугл-картой небесных дорог.

Пришедшее сообщение гласило:

«Убитая. Двадцать шесть лет. Алексия.»

Лаконично.

Купив стаканчик кофе и на этот раз закрыв крышку, я нажал на имя и вдавил газ в пол, выкрутив музыку на полную мощность.

***

Я медленно считал до десяти на третьем, последнем известном мне языке:

– Трэ, куатро, чинкуэ…

– Что ты там бормочешь? Живо вези меня в рай! – театрально откинув желтые, явно нарощенные волосы, рявкнула эта… Есть тут любители закрытой школы? Так вот, помните, как Алиса назвала женщину, к которой ушел её отец? «Фифа с силиконовыми буферами».

И вот Алексия, даром, что имя классное, идеально подходила под это описание: неестественно большая грудь, татуированные брови, полуметровые ресницы и накаченные губы. Полный набор, в общем. Это, конечно, могло бы смотреться вполне себе неплохо… На кукле. Хотя по началу она и разговаривала, как кукла. До момента, когда я резко вошел в поворот, и она сломала ноготь.

Судя по всему, вместе со сломанным ногтем до неё дошло и то, что она умерла, и то, что её убили, и то, что я привез её не в рай. А дело вот в чем: она знала, за что была убита.

***

– Я выросла в маленьком посёлке городского типа. Развлечений там было мало, потому я днями читала модные журналы, делала маски, взятые из них и хорошела не по дням, а по часам. Благодаря умению рисовать, я смогла поступить в институт, и там уже пустилась во все тяжкие. Секс, наркотики, бухло, тусовки… Мозг включился, когда на одной из тусовок убили мою знакомую. Я испугалась, что могу быть следующей и свалила в туман, – она замолчала. Поправила волосы, перевела дыхание и медленно продолжила.

– Потом я, естественно, снова начала ходить по клубам и в один из дней познакомилась со своим папиком, а заодно и с его водилой в туалете… Понятное дело, если бы с Олежкой раньше познакомилась, то с водилой бы ни-ни, но случилось как случилось. Через какое-то время оказалось, что Олежа детьми бредит. А я-то нет! Какие дети в двадцать пять?! Я не хотела ни становиться наседкой, ни терять фигуру. Но, так как противозачаточные пить не могла – он бы всё равно узнал, я всё-таки залетела, – я заинтересованно посмотрел на нее, раздумывая, какого же она ребенка вырастила. “Может, для нее еще не все потеряно?”. Я выгнул бровь и выразительно на нее посмотрел, как бы подначивая продолжать.

– Конечно же, я сделала аборт! Через месяц этот мудак всё узнал и убил меня, – тут по классике жанра из колонок полился Шуберт. Алексия, услышав это, скривилась, но ничего не сказала. “Надо же. Я почти ошибся. А мужик молодец, конечно!”

– Теперь, когда я все честно тебе рассказала, ты отвезешь меня в рай? Я же не сделала ничего плохого! – вопросило это существо на ножках. “Фу! Она что, еще и кокетничать со мной собралась? В топку. В топку её.”