Амнезия. Мой не бывший - стр. 27
Он медленно моргает, облизывает губы и делает вдох, чтобы ответить…
Глава 11
Что-то произносит одним воздухом.
– Что? – наклоняюсь ниже, я почти не могу дышать от волнения. Это не спонтанное пробуждение, оно полноценное! Я еще крепче сжимаю руку.
Илья медленно моргает, тяжело сглатывает и делает вторую попытку, выдохнуть звук.
– Пить… – еле-еле слышно.
– Пить? Воды? Сейчас! – отрываюсь от его руки, будто с куском своего мяса, спешу в поисках воды, в палате ничего нет, как так? Вылетаю в коридор, там между палатами стеллажи и кулер с водой, дергаю пластиковый стаканчик.
Из другой палаты напротив выходит медсестра.
– Воронов очнулся! Зовите Горина!
– Воронов? Сейчас!
– Подождите, – хриплю от эмоций, – ему воды можно дать?
– Можно, – не поднимает взгляд от телефона, где набирает Глеба. – Глеб Михайлович…
Не слушаю, спешу обратно со стаканчиком, воды немного, но она вся ему. Боже мой, не могу поверить! Едва не подпрыгиваю от радости!
Живой, здоровый, очнулся!
А-а-а-а!
– Я здесь! Вот! – я уже возле изголовья, Илья ловит меня чуть плывущим взглядом, фокусируется. – Вода.
Расстегиваю крепление слинга на руке, потому что он ужасно сковывает мои движения, я потерплю легкий дискомфорт и даже боль ради Ильи.
Очень-очень мягко приподнимаю его голову, подсунув руку под затылок, второй рукой подношу стаканчик к губам и вижу, как Илья опускает глаза и даже дергает рукой, чтобы помочь мне.
Вливаю чуть-чуть, на маленький глоточек и жду, когда Илья проглотит воду, еще немножко. Его ресницы трепещут и чуть прикрываются, будто это самая вкусная вода, что он когда-либо пробовал. Его, должно быть, мучает просто невыносимая жажда.
А я разве что не прыгаю кругами у кровати, поотму, что радости моей нет предела.
Капелька скользит мимо рта, стекает на подбородок.
– Тихо, тихо, не торопись, – хочу брать стаканчик, вдруг много сразу нельзя.
Илья коротко протестующе мычит, рукой подталкивает меня в локоть, чтобы стаканчик не исчез.
– Ладно, ладно, поняла, – улыбаюсь, – замашки упрямого начальника на месте, уже хорошо.
Но стаканчик все же убираю после еще парочки глотков. Илья тут же расслабляется, будто безумно устал, прикрывает глаза, и я на мгновение боюсь, что это все, уснет обратно.
Но он открывает глаза, чуть поворачивает голову, осматривается, задерживает взгляд на стойке капельницы, на ширме.
– Ты в больнице, после аварии, но все будет хорошо.
Переводит взгляд на меня, фокусируется, и я могу поклясться, что он меня узнает! Смотрит очень осмысленно!
Господи, какое облегчение, с ним все хорошо!
– Я так за тебя испугалась, если бы ты только знал, – выдыхаю на эмоциях, чуть наклоняюсь и беру его руку, прижимаю кисть к своей щеке. – чуть с ума не сошла, пока ты был в коме.
– Вол… – выдыхает очень хрипло.
– Мм?
– Волкова? – раздается отчетливый вопрос. Не утверждение.
Зависаю на мгновение, моргаю. Узнал же.
– Да. Полина, – мой голос теряет силу.
– Что ты… – взгляд скользит влево, вправо, будто вместо слов пытается пользоваться им. Его будто все утомляет почти мгновенно. Вновь смотрит на меня, – здесь делаешь.
Что-то меня бросает в жар, мысли мечутся, что он имеет в виду?
– Со мной все в порядке, – смущенно провожу пальцами по мелким порезам, оставшимся на щеке, потом слингу, – рука заживет, это ничего. Ты как себя чувствуешь? Что-то болит?