Амнезия, или Фанера над Парижем - стр. 18
Я вопросительно смотрю на старшую. Из окна на нее падает солнечный луч, и я замечаю на ее лице веснушки, которых раньше не видел из-за косметики. А может быть из-за тусклого освещения.
– Где это она все узнала?
– Понятия не имею.
Сестра отвечает чуть слышно и смотрит на меня как на безнадежного пациента. Может быть, мне так кажется, а скорее всего так оно и есть.
Часть вторая
Безликая одиночная камера, холодная и полутемная. Минимум мебели. Кровать, диван, тумбочка. Как в каземате. Неужели я и там побывал? Ванная и туалет отдельные, значит квартира. Предполагается, что моя, но в каком-то запущенном состоянии. Наверное, стерильность больничных палат избаловала меня, потому что меня это напрягает.
Порывшись в шкафу, ящиках, нахожу одежду, какие-то, еще непонятные предметы, рисунки на клочках бумаги… В туалете нахожу швабру и пытаюсь навести хоть какой-то порядок. Мероприятие затягивается до полудня, пока я не прихожу, наконец, к неутешительному выводу, что уборкой здесь мало что изменишь. Ощущение неустроенности и какой-то необъяснимой тревоги не проходит. Правда Мария предупреждала, что первое время так будет – побочный эффект от лекарств.
На тумбочке, скорее всего из-под телевизора, детские книжки. Детей у меня, вроде бы, нет, и чьи это книжки я не знаю. Может быть из собственного детства. Ворошить его я не рискую и отношу их на книжную полку, где обнаруживаю паспорт. Тупо смотрю на фотографию, сличаю ее с изображением в зеркале, и вынужден признать, что сходство, хоть и отдаленное, но есть, На странице «семейное положение» никаких записей и я с облегчением сознаю, что никому ничего не должен… И это главное. Остальное со временем проясниться, хотя лучше бы этого не происходило вообще. Наверное, поэтому меня напрягает фанерная дверь в углу комнаты, с навесным замком. Понимаю, что это кладовая, то есть помещение с сюрпризами. С опаской тяну замок вниз и с облегчением чувствую, что он закрыт наглухо. Где от него ключ я, разумеется, не знаю и желания знать, как-то не возникает.
В последующие дни я очерчивал свое жизненное пространство. Это оказалось де-лом не сложным. На автопилоте нашел продовольственный магазин, пару мелочных лавок со всякой всячиной. Наверняка я бывал здесь неоднократно, поскольку что-то вспоминалось как когда-то виденное… Правда, как что-то очень знакомое обнаружилась и острая нехватка средств, Денег, которые одолжила мне Мария, хватило ненадолго, и я стал перед проблемой, где найти источник этих самых средств. Как мне уже стало понятным, я и раньше зарабатывал на жизнь какими-то оформительскими работами, (вряд ли изготовлением монументальных полотен), потому принялся восстанавливать деловые связи. В одном из ближайших гастрономов мне удалось уговорить директрису на небольшой заказ – изобразить на картоне пару арбузов. Простейший сюжет дается мне нелегко и рисунок не кажется мне соблазнительнее, чем оригиналы в овощной клетке. Не впечатлил мой труд и директоршу. Покосившись на меня, она проворчала, что раньше у меня как-то получалось лучше.… Я стал оправдываться, что недавно из больницы и пальцы еще не размялись. Тетка, вздохнув, сунула мне купюру, не слишком высокого достоинства, но это уже было кое-что…
Рыскать по городу в поисках работы мне не нравится, я бы с большим удовольствием сидел в своей берлоге, к которой постепенно привыкаю и что-нибудь рисовал, в свое удовольствие, но, к сожале– нию, это удовольствие никем не оплачивается …