Амир. Часть VII - стр. 30
Выбравшись из воды и устроившись на скамеечке, я вдруг вспомнила, как Амир кинул свой костюм в угол. А потом назвал себя «уродом», не монстром, а именно «уродом», то есть физически неполноценным… и это он о себе?! Я вздохнула и взмахнула руками, удивительно, как неожиданно могут реагировать мужчины на свою внешность. Мне доказывает, что я красавица неземная хоть в каком виде, полосатом и всех цветов радуги, с волосами как шапка инопланетянина, а сам так расстроился, когда я увидела его истинную внешность, на самом деле даже не увидела, а смогла заметить кусочек. Тот его вид, который он больше мне добровольно не покажет. Никогда бы не подумала, что именно собственная внешность так его беспокоит. Точно – артист.
– Лебёдушка, вылезла из водицы, Федя уже вокруг стола круги нарезает, а ты все сидишь и сидишь.
– Фиса, скажи честно, ты Роберта видела… ну, то есть он тебе себя показал… такого… прости…
– Ты чего это? Чего опять надумала?
– Скажи, мне нужно знать.
Она подошла ко мне и схватила за руку, тревожно взглянула в глаза.
– Рина…
– Скажи.
– Показал.
– Сам?
– Сам. Вот, изрёк, какой я урод рядышком с тобой посмел встать.
Я кивнула, значит, это их общее мнение о своей внешности. А Фиса спросила шепотом:
– Неужто испугалась?
– Да Амир сам себя испугался! Я и не увидела ничего, ну, большой, так и всегда не маленький – метром больше или меньше уже не важно! Клыки и когти я уже видела, так себе когти… А он костюм как кинул, тоже уродом себя обозвал, это он, понимаешь?!
Дёрнув себя за волосы в виде антенн, я вытянула ногу, хлопнула себя по животу и заявила Фисе:
– А мне тогда что?! Он такой только иногда бывает, а я-то всегда! Хорошо хоть волосы немного улеглись и глаза не как у сумасшедшей!
Фиса присела рядом со мной, внимательно рассмотрела моё лицо и кивнула – в норму вошли, только потом вздохнула:
– Родя на колени встал, руку мне… мол, прости, уж такой родился… а я… а я… Рина, ведь ведьма старая, а токмо одна мысль и была – неужто уйдёт, неужто бросит…
– Так я об этом и говорю!
От дверей послышался голос Мари:
– Вито тоже переживает.
Подойдя к нам, она села на скамеечку и обняла меня. А я уточнила животрепещущий вопрос:
– Уродом себя обзывал?
– Обзывал. Сказал, что я не могу такого любить.
– Тебе легче, он хоть сейчас…
– Рина, он это вчера сказал, когда вернулся после встречи с Собирателями.
И они с двух сторон посмотрели на меня, как явную виновницу переживаний грозных иродов. Я растерянно пожала плечами:
– А разве они вам не рассказали…
– Ни слова.
– Дак Родя токмо и был всего ничего, да обратно по делам уехал.
Мари кивнула и доложилась:
– Вито тоже почти сразу уехал.
Выходит, что вождь всех по делам разогнал, а сам со мной беседы вёл. Я вздохнула и начала рассказывать:
– Это я во всем виновата…
– Вот что, иди-ка красавица, накинь халатик, простынешь ишо, да поесть тебе надобно. На кухне и рассказ свой изречёшь.
Но в столовой я сначала обняла Фреда, чем ввела его в краску и немыслимое смущение, и поблагодарила за подвиг. Он долго не мог ничего сказать, только передвигал блюда на столе. Лишь когда уже уходил, подошёл ко мне и поцеловал руку:
– Благодарю тебя, жена вождя, вождь показал мне запись.
И быстро ушёл. Я не поняла, какую запись он имел в виду, и, вспомнив, догадалась, что она сначала прошла цензуру Амира, и только с его разрешения её показали Фреду. Но Фису такие нюансы не интересовали: