Аметисты Серафимы Суок - стр. 20

Ее слезы одноклассники считали победой. Стая ликовала, видя такой быстрый и удачный результат подлых поступков.

Их класс в этом плане не был уникальным. Почти в каждом классе находился изгой. Зося не раз видела, как мальчишки из параллели гоняли своего очкастого одноклассника. Однажды она застала в туалете разборку девочек из десятого. Кучка девиц, наподобие фроловских гопниц, отбирала у своей одноклассницы обувь.

– Александриты! Александриты! Бусы из александритов! – тоненьким голоском пищала Сима.

Она пыталась подражать своим случайным соседкам – бойким торговкам в ряду со всяким старьем, в конец которого она примостилась со своим товаром.

Сима была бойцом. Отгоревав с полдня по поводу ускользнувшей мечты, девушка загорелась новой идеей – продать бусы на Привозе.

– Мадам, возьмите бусы. Из александритов! – без зазрения совести врала Серафима.

Впрочем, почему врала? Кто сказал, что это не александриты? Вон как переливаются багровым светом. А выводы Арона Фишмана и сестры Лиды ошибочны. Всякий может ошибиться.

Женщина равнодушно повернула голову в ее сторону. Из-под шляпы с вуалеткой выбилась седая прядь, лицо серое, осунувшееся, глаза скорбные. Кажется, она раньше видела эту даму в цирке. Атлетического вида мужчина лихо метал в нее ножи, а она невозмутимо стояла с раскинутыми в стороны руками. Такая смелая и гордая в блестящем, струящемся платье, Симочке она казалась невероятной красавицей.

– Куда мне бусы? – печально произнесла дама, продолжая свое неторопливое шествие вдоль торгового ряда.

– Сколько, девка, хочешь? – внезапно обнаружился покупатель – неприятного вида пузатый дядька с проплешиной.

– Сто рублей! – выпалила Сима.

Она знала правила торговли: проси больше, скинуть всегда успеешь.

– У меня с собой столько нет, – признался мужчина. – Пойдем со мной, голуба, тут близко. – Он подхватил под руку Симу, воровато оглядываясь суетливыми, паучьими глазками.

От дядьки противно воняло смесью пота и дешевого табака. Девушка попыталась освободить руку, но покупатель своей крючкообразной граблей вцепился в нее намертво.

– Не боись, девка, не обижу! – зашептал он ей в затылок, задавая направление к выходу.

– Зато я обижу! – свирепо прорычала та самая дама из цирка. – Проваливай, пока цел!

– Мадам! Не суйте свой прелестный носик в чужие дела! – огрызнулся мужичок, собираясь добавить какую-нибудь грубость, но рукоятка ножа, приставленная между лопаток, заставила его сбавить обороты.

– Отпусти девочку и проваливай! – приказала циркачка.

Ее внезапно сильный взгляд и металл в голосе не оставляли выбора.

– Совсем озверели, антихристы! – выкрикнул пузан, отскочив на безопасное расстояние.

– А я вас знаю! – запальчиво сказала Сима, когда они с дамой отошли в малолюдную часть рынка. – Вы в цирке выступаете.

– Уже не выступаю, – произнесла женщина со вздохом. – Муж на войне погиб, заменить его некем. Наш номер сняли с программы. Вот, реквизит распродаю, – сжала она ножны красивого ножа – одного из тех, что летели в нее на цирковой арене.

– Вы такая отважная! – восхитилась Серафима. – И красивая! – теперь девушка снова увидела в своей внезапной спасительнице красивую женщину. Этому не помешали ни седина, ни растекающиеся ручейками морщины, ни потрепанная одежда. Даже печаль в глазах, казалось, придавала ей шарм.