Американский доброволец в Красной Армии. На Т-34 от Курской дуги до Рейсхтага. Воспоминания офицера-разведчика. 1943–1945 - стр. 12
На платформе у длинного состава из теплушек я стал свидетелем грустных сцен прощания новобранцев со своими родными и близкими. Уезжающие держались как могли, а провожающие, никого не стесняясь, рыдали. Я смотрел на этих людей и думал: а что, если бы здесь оказалась Ада-Адуся, как бы я ей объяснил, что со мной произошло, почему я так внезапно исчез из нашей школы, как и почему я оказался в этой маршевой роте… И жалко, а вместе с тем и хорошо, что ее здесь не было, думал я.
Рядом со мной стоял паренек с гитарой за спиной. Его обнимала очаровательная девушка. Они целовались. Казалось, никак, никогда не смогут расстаться. В ее глазах стояли слезы, но было в них и еще что-то, что я не сразу понял. Она смотрела на него с восхищением. Влюбленные…
Прозвучала наконец команда «По вагонам!!!», и новобранцы стали заполнять теплушки. Толпа отпрянула, и поезд медленно двинулся вдоль перрона на юг. Парень с гитарой оказался в нашем вагоне.
До Подольска все мы сидели в нашей теплушке молча, на полу и на верхних полках, устланных старой, может быть, позапрошлогодней соломой. Но после Подольска, когда все поняли, что нас везут на юг, паренек взял гитару, прозвучало несколько аккордов… И вдруг он запел негромким, но чистым голосом.
Это была песня на известные всем нам стихи Константина Симонова, посвященные звезде советского экрана Валентине Серовой.
Слова брали за душу. Это потрясающей глубины и сердечности стихотворение Константина Симонова после публикации в «Правде» в 1942 году лежало, наверное, в нагрудном кармане у каждого фронтовика от рядового солдата до маршала. Его учили наизусть и повторяли в письмах с передовой. Его знали и в отряде Александра Петровича. Со словами все было ясно, но – мелодия! Мелодия, которую пел паренек с гитарой, нам очень понравилась.
За время жизни в Советском Союзе я узнал и полюбил музыку замечательных композиторов. Первой из всех была «Песня о встречном» Шостаковича, потом песни Дунаевского и Блантера, Фрадкина и Шамо, Богословского и Колмановского. Кто же был автором этой? Я спросил паренька, когда он закончил петь:
– Скажи, а кто автор мелодии, Дунаевский или Фрадкин?
Парень опустил глаза и тихо произнес:
– Я…
Несколько человек, включая меня, чуть не хором переспросили:
– Что? Что ты сказал?
– Это моя мелодия, – так же тихо и скромно ответил парень.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Родители и моя зазноба в Гнесинке – вы ее видели, на перроне – зовут меня так: Сашок.
– Спой нам еще что-нибудь свое, Сашок, – попросил его кто-то со второй полки.
Сашок подумал немного и сказал:
– Эти слова вы все хорошо знаете, но вместо мелодии, которая у всех вас на слуху, я сочинил свою.
И он запел песню, слова которой всем нам были давно известны, но музыку мы слышали впервые: