Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом - стр. 27
С каждым днем ситуация становилась все более напряженной, и на каждой встрече с командованием союзников я видел, что военные представители Англии, Франции и Японии выступают единым фронтом по всем вопросам. Я не думаю, что беспристрастный человек, который лично знаком с тогдашним положением дел, станет утверждать, что представители Англии, Франции и Японии соблюдали нейтралитет во внутрироссийских конфликтах. Эти представители не только не отрицали, но хвастались своей деятельностью, направленной на уничтожение того, что они называли большевизмом.
Вскоре на этих встречах с союзниками стало очевидным, что меня воспринимают как темную лошадку, и при возникновении любых разногласий их стрелы дружно обрушивались на меня. В нашей политике существовали фундаментальные различия, которые невозможно было преодолеть, пока действовали данные мне предписания. Англия, Франция и Япония всегда преследовали цель нанести большевикам максимально возможный урон, тогда как я старался держаться в стороне от любых русских политических партий. Принцип невмешательства был провозглашен на весь мир, и каждый человек в Сибири, и русский и иностранец, знал об этом обещании, данном перед тем, как войска союзников вошли туда. С моей точки зрения, эта политика была здравой, потому что на земле нет ни одной нации, которая бы не возмутилась, если бы на ее территорию вторглись иностранные войска с целью привести к власти ту или иную политическую силу. В результате пострадал бы не только престиж подобной интервенции, но был бы нанесен существенный урон той политической партии, которой пытались помочь иностранцы.
В тот момент, когда Соединенные Штаты поддержали одну из сторон в российском конфликте, что противоречило официальным заверениям, данным президентом Вильсоном русским, их репутация и представление об искренности намерений были дискредитированы.
Чехи, оказавшиеся в Сибири, были приверженцами либеральных идей. Они достаточно натерпелись от автократии и вместе с тем были настроены бороться с большевизмом, поскольку видели в нем агента Германии и Австрии, считали его препятствием на пути их стремления создать чехословацкую республику. Как только чехи поняли, что борьба с большевизмом означает не только отрицание всех форм либерализма, но преследует цель передачи власти в руки тех, в чьих руках она находилась при Романовых, тех, кто поддерживал идеи царизма, они больше не могли идти в ногу с Англией, Францией и Японией.
Канадцы и китайцы не сходились во взглядах с тремя вышеупомянутыми нациями. Канадцы, по моему мнению, представляли собой сознательную, вдумчивую силу. Не секрет, что они не одобряли жестокие репрессивные методы, использовавшиеся против народа сторонниками Колчака и которые пусть и не поддерживались полностью генералом Ноксом и сэром Чарльзом Элиотом, но и не порицались ими. Практика убийств, заключения в тюрьму и избиения людей за то, что они исповедовали определенные идеи, вызывала у канадцев отвращение. Они не понимали, как повторяющиеся заявления правительств о том, что они не намерены отступать от традиционной политики невмешательства во внутренние дела России, соотносятся с действиями, которые девяносто девять и девять десятых процента людей, осведомленных об этих действиях, воспринимали как самое вопиющее вмешательство.