Американха - стр. 56
– Он даже тебе не сказал? – спросила Ифемелу у Обинзе, тот ответил:
– Ты ж знаешь Эменике.
У Раньинудо в Америке жила двоюродная сестра, Раньинудо подала документы на визу, но ей отказал черный американец, который, по ее словам, был простужен и куда увлеченнее сморкался, чем рассматривал ее бумаги. Сестра Ибинабо начала устраивать по пятницам Всенощные Чуда студенческой визы – собрания молодежи, у каждого в руках конверт с посольской анкетой, на которые сестра Ибинабо налагала благословляющую длань. Одна девушка, с выпускного курса университета Ифе[80], получила американскую визу с первой попытки, что, вся в слезах, засвидетельствовала в церкви.
– Даже если в Америке придется начинать заново, я по крайней мере буду точно знать, когда окончу, – сказала она.
В один из тех дней позвонила тетя Уджу. Объявлялась она теперь нечасто: прежде они разговаривали по телефону в доме Раньинудо, если Ифемелу была в Лагосе, или тетя Уджу звонила домой к Обинзе, если Ифемелу училась. Но эти разговоры поредели. Тетя Уджу вкалывала на трех работах – ее все еще не допускали до врачебной практики. Рассказывала об экзаменах, которые необходимо сдать, о всяких хлопотах, означавших всякое, чего Ифемелу не понимала. Когда б мама Ифемелу ни предлагала попросить тетю Уджу прислать им что-нибудь из Америки – мультивитамины, обувь, – отец Ифемелу отказывался: пусть тетя Уджу сначала встанет на ноги, а мама возражала с налетом ехидства в голосе, что четыре года – достаточный срок, чтоб встать на ноги.
– Ифем, кеду? – спрашивала тетя Уджу. – Я думала, ты в Нсукке. Только что звонила домой Обинзе.
– У нас забастовка.
– А, а! Не закончилась еще?
– Нет, та, последняя, закончилась, мы вернулись учиться, но началась следующая.
– Что за ерунда такая? – сказала тетя Уджу. – Вот честно, надо тебе ехать сюда и учиться тут, уверена, ты запросто получишь стипендию. И поможешь мне с Дике. Честное слово, то немногое, что я зарабатываю, все уходит няньке. И боже ты мой, когда приедешь, я уже сдам все экзамены и начну врачебную практику. – Говорила тетя Уджу бодро, но расплывчато: пока сама про это не сказала – толком и не задумывалась.
Ифемелу, может, так бы этот разговор и оставила – мысль поплавала бы сколько-то да затонула, если б не Обинзе.
– Надо ехать, Ифем, – сказал он. – Терять тебе нечего. Сдавай САТ[81] и пытайся добыть стипендию. Гиника тебе поможет с подачей документов. Есть тетя Уджу, хоть какая-то опора для начала. Мне бы так, но я не смогу просто взять да уехать. Лучше мне тут получить свою первую степень, а затем ехать в Америку в магистратуру. Для магистратуры иностранным студентам можно получить финансовую поддержку.
Ифемелу не вполне поняла, что все это значит, но с виду складно, поскольку исходило от Обинзе, специалиста по Америке, который запросто произносил «магистратура» вместо «аспирантура». И она принялась мечтать. Вообразила себя в доме из «Шоу Козби», на занятиях, где у студентов учебники – о чудо – не потрепанные и не мятые. Сдала экзамены в одном из заведений в Лагосе, забитом тысячами людей, все бурлили американскими надеждами. Гиника, окончившая колледж, подавала анкеты в вузы от имени Ифемелу и звонила ей доложить:
– Ты имей в виду: я сосредоточиваюсь на районе Филадельфии, поскольку сама там училась. – Будто Ифемелу знала, где вообще эта Филадельфия. Для нее Америка – это Америка.