Амели. На осколках судьбы - стр. 16
Огород рядом с домом, спереди, для грядок. Там родители Амели сажали огурцы, зелень, помидоры. Там же были небольшие клумбы с лекарственными травами. Как-то украшать двор не считали тут целесообразным. Слишком много времени отнимают клумбы с декоративными цветами, а кроме красоты больше ничего не дадут. Но я постараюсь это исправить, ведь видеть яркие краски и вечерами вдыхать аромат цветов слишком приятно.
Сад у родителей Амели тоже был неплохой. Три сорта яблок, груша, слива, алыча — из всего этого можно получить превосходное варенье и компоты. Даже малинник есть, только уже превратившийся в густые заросли.
— Ничего, маленький, мы всё сделаем, — шепнула я, вернувшись в дом.
Печь уже практически прогорела, осталось совсем немного. Потому, плотно прикрыв дверцу, я с чистой душой забрала Тёмку и отправилась к ведьме. Пора её обрадовать своим решением и попросить о помощи. Сама я с толпой не справлюсь. Слишком уж они агрессивно настроены. И рассказать о волке надо, может, она что посоветует.
Я взяла с собой пару серебрушек в надежде купить у Авелины пару куриц на суп, молока, овощей. Главное, чтобы Авелина могла продать. А ещё мне нужны были дрова.
Всё это я вывалила на ведьму, едва она открыла мне дверь.
— И тебе здравствуй, — рассмеялась женщина. — Проходи, всё решим. Дрова… Дров много не дам, но найду того, кто тебе нарубит и привезёт. Меня хоть и не любят в деревне, но частенько обращаются за помощью. У кого ребёнок захворал или деваха какая от соседа понесла, тоже бежит ко мне, чтобы настойку дала, дитя скинуть.
— Значит, как они бегают — так это нормально, а как я родила по любви, так сразу лохудра и падшая? — возмущённо воскликнула я, отвлекаясь от Тёмы, которому меняла мокрую пелёнку.
— А то сама не понимаешь? — усмехнулась женщина. — Ты от лорда понесла, от хозяина. Да ещё и родила, не побежала скидывать. А знаешь…
— Что? — поторопила я женщину, которая замолчала.
— Да завидуют они тебе, Амель, — рассмеялась Авелина. — У них что? Ну выдала мать замуж за соседского паренька, наказала жить и детей ему рожать. И вот родила она одного, потом второго, следом ещё парочку. Превратилась в тётку замученную. Дети избалованные, муж пьёт да периодически лупит. В итоге и не почувствовала она, что такое любить. Потому и завидуют, Амель. Ты счастливая была. графёнок тебя любил сильно, оберегал. Не выбросил, как щенка, за ворота, а жениться хотел. И не твоя вина, что ты сейчас здесь, а не нянчишь наследника графского за высокими стенами, сидя в шелках. Все это понимают, Амель. И злословят от того. Радуются, что горе у тебя, что обманули. Но я тебе так скажу: ты ещё станешь госпожой для них. Обязательно станешь!
— Но я не хочу госпожой быть, — нахмурилась я. — Мне бы просто вырастить Тёмку, да жить спокойно.
Авелина отложила нож, которым нарезала овощи, и повернулась ко мне. Тяжело вздохнув, грустно улыбнулась. Долгие минуты молча смотрела на меня, а затем заговорила:
— Не хочешь госпожой быть? Титул получить и в шелках ходить? Простоты хочешь?
— Д-да, — неуверенно кивнула я, чуя подвох.
— А когда сын твой будет навоз по огороду раскидывать и баранов в стойло загонять, будет ли он тебе благодарен за то, что ты такая правильная, с народом простым хотела быть? Поместье — не твоё наследие, а его. Его отец был лордом, Амели. И наследник лорда не должен прислуживать баринам, получая тумаки.