Амадзин - стр. 12
До поста добирался целый час. Волчьи следы замело, но даже если бы не замело, вставать на них не проверив щупом, я уже никогда не рискну. Одного раза достаточно.
Хларт нервно маневрировал по площади, а увидев меня чуть не кинулся навстречу, но вовремя опомнился и принял обычный невозмутимый и хмурый вид. Дворф до мозга костей, не удивлюсь, если ещё и отругает за задержку.
Я коротко кивнул дядьке, дошел до стоек и почтительно установил реликвию на полагающееся ей место.
– Как прошло? – безразличным тоном осведомился старый амадзин.
– Спокойно.
– Что долго-то так? Заблудился на ровном плато? – ох уж эти дворфские этикеты.
– Жилу малахитовую рассматривал, – как можно более безразлично выдал я.
– Так ты и с наваром? – Хларт стукнул меня по плечу, высшая похвала с его стороны, но сразу же недовольно добавил. – Это через пару дней твои дружки с кирками набегут. Сразу их предупреди, никаких ослов на моём посту, нагадят тут.
Примерный перевод этой фразы значил, что добытчикам можно будет останавливаться на посту на ночь и хранить руду, которую они добудут, тут же. За раз всю добычу на горбу не перетащишь, а никакая животина с копытами сюда в любом случае не доберётся, и дед это прекрасно понимает.
Любой выросший где-нибудь в редколесье человек после такой отповеди подумает, что ему тут не рады, а ведь на самом деле это чуть ли не радушное приглашение в гости. Вот так и живём.
– Передам, но у меня ещё сюрприз, – на радостях я даже решил подарить дядьке медный самородок, он тоже любит молотом постучать, а за разрешение ночевать на посту я с добытчиков все пятнадцать процентов доли вытребую, что там кусок меди. – Вот.
Вынул из мешка покрученную железяку и замер. При солнечном свете самородок вдруг показался застывшим куском серой ртути. Среди горцев лишь бессловесный ребёнок не узнает блеск переплавленного мирфила.
– Ух ты ё… – челюсть моя отвисла.
В моих руках целое состояние. В долине можно дворец отгрохать. Но для горцев мирфил имеет совсем другую цену. И измеряется она совеем не в монетах.
– Спрячь, – зашипел Хларт, озираясь по сторонам. – Иди за мной.
Я ступал вслед за дядькой, находясь в полном недоумении, погрузившись в свои мысли. Цвет вкраплений мирфила, что находят в некоторых жилах – тёмно-серый матовый. Блеск металл приобретает только после плавки. И плавить его можно только один раз. Если мирфил застыл перековать его невозможно. Даже лезвие точат, лишь пока оно раскалёно добела, иначе никак.
Мой самородок уже блестит, значит толку с него не будет, разве только для красоты на полку поставить. Зачем же эта напускная секретность?
Хларт завёл меня в пещерную кузню, закрыл брезентовую штору на входе, она тут вместо двери. Выглянул через проплавленную в брезенте дыру, нет ли кого поблизости и указал на наковальню.
– Клади.
Находка легонько звякнула, оказавшись на стальной наковальне. Хларт несколько раз обошел находку по кругу, внимательно присматриваясь. Я тем временем бездумно исследовал горн, чтобы отвлечься от роя мыслей, что атаковали голову, как разворошённый улей пчёл.
В пещерной кузне горн особенный. Тягу тут создают не только четыре мощных меха вокруг, но и система колодцев пробитых в скалах. Открывая и закрывая заслонки можно регулировать силу тяги, а значит и температуру в горне.