Алые проталины - стр. 12
Не знаю. Но утверждать: «Утонет!» – не буду.
Курчатовский институт, или попросту «Курчатник», в 70-ые годы прошлого века разительно отличался от многих подобных секретных заведений явной демократичностью внутреннего распорядка. Основатель института, один из «отцов» советской атомной бомбы, Игорь Васильевич Курчатов ввел правило свободного начала и окончания работы. Он приветствовал, если физики после обеда часок-другой поиграют в волейбол или на теннисных кортах погоняют мячик. Даже благоустройство территории Игорь Васильевич решил просто и гениально. Отложив в сторону готовую проектную планировку, просто подождал, пока сотрудники сами протопчут удобные им направления. И только потом распорядился вытоптанные дорожки заасфальтировать.
Егора Дивеева распределили в Курчатовский институт на преддипломную практику. Мягкая рабочая дисциплина, контролируемая только совестью ученого и научным результатом, пришлась ему по душе. От природы человек восторженный, он вскоре с головой ушел в настоящую, нужную государству работу. Но произошло нечто, изменившее всю его жизнь.
Однажды утром Гоша проснулся в сильном волнении. Наскоро умылся, с трудом запихнул в себя завтрак и собрался, как всегда, идти в Курчатник, но ноги не слушались и с каждой минутой все более наливались противной неодолимой тяжестью. «Так, давай разбираться», – он присел на табурет и стал оглядывать знакомый до царапины на обоях интерьер прихожей. Ему вдруг почудилось, что все нехитрые предметы квартирного быта смотрят на него с укоризной и не одобряют проявленную им слабость.
«А это что такое?» На полке для головных уборов, среди шапок и шляп, торчал корешок увесистой незнакомой книги.
«Ах, да, вспомнил. Мне занес ее Мишка неделю назад. «На, – сказал, – почитай, сила!» – Гоша снял с полки книгу, – Винсент Ван Гог «Письма к брату Тео». Ну и что?» – хмыкнул он и раскрыл книгу на произвольной странице…
Когда вечером пришла с работы мама, она натолкнулась в прихожей на Гошу, сидящего с книгой на табурете в позе Роденовского «Мыслителя».
– Егор, что ты читаешь? – поинтересовалась она, – ты ел?
– Мама, это что-то! – ответил Гоша, не отрывая глаза от чтения.
– А почему ты не ходил в институт? – мама посмотрела на ботинки, не тронутые осенней распутицей, – у тебя же сегодня коллоквиум?..
Она присела напротив Гоши и внимательно посмотрела на сына.
– Мама, – Гоша прикрыл книгу, заложив пальцем страницу, – скажи, я ведь рисовал когда-то?
– Да, Егорушка. Другие мальчики читали, гуляли, а ты – рисовал. Я не успевала переклеивать обои, ты рисовал везде и на всем. Асфальт вокруг нашего дома ты исчертил мелом так, что все соседи смеялись: «Растет художник!»
– А потом?
– Потом, уже в пятом классе, карандаш выпал из твоих рук. Ты увлекся музыкой, а через два года бросил музыку и влюбился в математику. Вот так.
– Да, это я помню…
Остаток вечера Гоша задумчиво бродил по квартире и перебирал старые фотографии. Мать с долей тревоги наблюдала за ним, но в разговоры не вовлекала. «Пройдет, – думала она, – скоро диплом, он мальчик ответственный, сосредоточится».
Наутро Гоша проснулся затемно. Включил лампу и снова погрузился в чтение. Тем временем рассвело. Мама погремела на кухне и ушла на работу. Еще почитав какое-то время, Гоша посмотрел на часы, отложил книгу, оделся и, не выпив даже чашки кофе, вышел из дома.