АльteRNatива - стр. 14
Но пьянствующая деревенщина всё равно была хуже. Все они были какими-то грязными, вонючими и отталкивающими. Их вид вызывал у нас отвращение, когда мы замечали их издали. Никто не признался бы в этом, но в глубине души мы их побаивались, как побаиваются люди бродячих собак с грязной облезлой шерстью и уродливыми мордами – может, они и не бешеные, но проверять не хочется, и лучше бы они сдохли где-нибудь там, подальше от нас и без нашей помощи.
Другие обитатели лагеря ни за что не вышли бы за пределы территории, но для нас это было делом принципа. Мы должны были смотреть в лицо опасности, ведь Антон Маратович учил нас отваге и мужеству пограничника. Именно пограничник охраняет границы общего дома, и именно он при необходимости обязан делать вылазки в стан врага, дабы предотвратить возможную опасность. И хотя, скорее, такие дела больше касались разведчика – для нас это не имело никакого значения, ведь мы были юными и нуждались в благородном оправдании своей безрассудности…
Колокольня была последним сооружением, что осталось от старой, разрушенной в советское время, церквушки. Одинокая башня посреди развалин, зачем её только оставили? Обломки камней так и лежали вокруг колокольни, уже чёрт знает сколько времени. Посреди всего этого строительного мусора возвышался здоровенный деревянный крест.
В первую же ночь своего пребывания в лагере, мы посетили это интересное место и изучили руины вдоль и поперёк. Внутри колокольни было пусто, лишь полуобвалившаяся лестница вдоль круглых стен и узкая площадка наверху. Там когда-то висел колокол и его, конечно, сняли в первую очередь.
– Во имя революции! – громко провозгласил тогда Чудо-тварь, глядя на Красного, и громко заржал.
В тот же день мы решили, что колокольня станет нашей базой и взяв по куску кирпича, наскоблили свои имена на внутренней стене башни.
Как и в первый раз, сейчас от лагеря до развалин мы дошли минут за двадцать. Мы двигались очень быстро, стараясь не обращать внимания на шорохи в траве. Перемахнув через забор, мы двинулись вслед за Делюгой, который освещал путь карманным фонариком.
– Я спрятал пивас там, – шёпотом сказал он.
– И когда ты успел его спрятать? – так же шёпотом спросил я и украдкой покосился в сторону Бога.
– Сразу после полдника, буфетчица подогнала. Тебе же Красный сказал.
– Он мне вообще-то ничего толком не сказал, – проворчал я.
– Харе шептать, пацаны, – сказал Толстый. – И так жутковато.
– Что жутковато? – спросил Чудо-тварь. – Тебе страшно, Суфле?
– Не называй меня так, гнида!
– Хватит, парни, давайте дойдём спокойно, не хватало ещё на местных нарваться, – сказал Самсон.
После этого все замолчали и остаток пути мы шли в тишине.
Я чувствовал вину за то, что делаю: иду развлекаться на святое место бывшего храма Божьего, да ещё и пиво там пить. Не зная насколько подобное плохо, пока мы шли, я раз десять посмотрел в сторону Бога. Хорошо, что выбранное мною направление совпадало сейчас с нашим путём, иначе бы пацаны точно заметили эту мою странность, и пришлось бы снова врать насчёт того, что я делаю упражнение для зрения.
Вскоре мы дошли до колокольни и осторожно ступили на свалку битого кирпича. Я почтительно покосился на внушительный деревянный крест, отдавая дань этому старому Божьему порталу. Разумеется, главным местом для моей связи с Господом всегда оставалась церковь у моего дома, но я никогда не позволял себе пренебрежения и в отношении других порталов.