Альтер Эго - стр. 6
Я сама поворачиваю голову, и он меня целует. На этот раз глубоко, властно, проталкивая язык. А его рука опускается в трусики, и пальцы оказываются внутри, размазывая влагу. Он окончательно стягивает бельё, а потом чуть передвигает моё тело, чтобы я освободилась от брюк и трусиков, повисших на лодыжках.
И не даёт мне расслабиться. Сначала он касается входа, тут я ещё соображаю, что это вроде бы клитор, и поэтому мне так хорошо. А потом он продвигается глубже, касаясь каких-то других точек, и мне становится ещё лучше. Я постанываю ему в рот, а он отстраняется, убирает руку, и улыбается:
– Вот так, моя девочка.
«Моя девочка»? Я чувствую недоумение в голове и пустоту снизу. И подаюсь вперёд, сама наталкиваясь на его руку.
– Вернись, пожалуйста.
– Да. Так?
Я слышу довольную улыбку в его голосе. Он хотел, чтобы я заговорила и получил целых два слова. Он ещё не знает, как сложно мне даётся произносить слова в нескончаемом потоке сознания. А может быть, уже знает. Мне кажется, что он знает и понимает меня лучше других, вероятно, лучше меня самой. Скорее всего, это тоже иллюзия моего больного воображения, но так мне легче. Мне так хочется.
Его пальцы снова во мне и нажимают на одну точку. Поначалу мне просто хорошо, мышцы тяжелеют, сжимаются, вибрируют. Я с трудом дышу, но ещё могу делать вздохи, короткие и рваные. А потом удовольствие становится острее, и из меня вырываются стоны. Кислорода просто нет, потому что я не могу полноценно вздохнуть, а тело сводит судорогой. Я бы упала, если бы он меня не поддерживал за талию, потому что ноги стали ватными, а коленки предательски дрожат. А потом происходит что-то невероятное. Тело сводит сильная судорога, я срываюсь на крик и бьюсь в неконтролируемом экстазе. По бёдрам течёт жидкость. И я понимаю, что ничего уже не понимаю и даже больше не думаю.
Он подхватывает меня на руки, потому что стоять я уже не могу, да это и не нужно. В нашем распоряжении огромная кровать, на которую он меня опускает. Дальше всё в каком-то тумане. Он одним ловким движением освобождает мою грудь от бюстгальтера, легко справляясь с застёжкой, и раздевается сам, стоя на коленях между моих разведённых ног. Он снимает через голову футболку, оголяя грудь и торс. Он всё-таки накачан, кубики пресса и грудные мышцы выделяются под упругой горячей кожей без грамма жира, но мне это всё ещё нравится.
Потом расстёгивает пряжку ремня, и я заворожённо залипаю, с трудом пытаясь продышаться и сглотнуть. Он не торопится и наблюдает за моей реакцией. Стягивает свободные джинсы, что я заметила только сейчас, открывая чёрные боксеры. Я отчаянно моргаю, пока он снимает и их тоже, открывая своё «достоинство».
Он уже возбуждён и колышется от собственной тяжести, когда освобождён от тесного белья. Значит, его возбудило то, что он со мной делал. Или это действие препаратов для потенции? Мне сейчас это не важно.
В моей голове нецензурная лексика опять вытесняет цензурную, и я даже приподнимаюсь на локтях, чтобы лучше рассмотреть. Ситуация настолько понятная, очевидная и однозначная, что желание и осознание снова скручивают меня в тугую пружину в предвкушении.
– Хочешь дотронуться?
Он снова улыбается, не насмехается, но я, видимо, всё же его забавляю. Некоторые мои мысли он уже читает. Я как будто попала в музей. Передо мной – статуя Бога, древнего, как сама жизнь, идеального и прекрасного, созданного на заре человечества, когда люди тренировали тело в процессе выживания, умели наслаждаться простыми удовольствиями и не были настолько пресыщенными. И у меня есть возможность дотронуться до него.