Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2 - стр. 31
Тави даже рот разинула от удивления, едва только осознав случившееся. «Ливень прекратился! Вот это да! Скорее, скорее прочь отсюда! Выбраться наконец на поверхность! Сколько можно ползать словно червь по этим распроклятым тоннелям!»
На сей раз она решила, что нет больше смысла таиться. Пришло время пустить в ход настоящую магию – и пусть в погоню бросается хоть вся Радуга!
Открытый бой лучше муторного блуждания по каменным коридорам. А в том, что такой бой будет, Тави не сомневалась. Волшебство, которое она собиралась сплести, требовало больших сил. Для Семицветья это всё равно что огонь в ночи. Конечно, маги ринутся на неё, как стая волков на добычу. Тем более что дозорный их пост совсем недалеко – у главного входа в гномьи подземелья.
Но и ждать – тоже выше её сил! Учитель говорил – есть моменты, когда от драки бежать нельзя, сколь бы ни было велико преимущество врага.
Тави не сомневалась, что сейчас для неё настал как раз такой момент.
Магия рвалась на волю, внутри горело яростное пламя, ещё больше раздуваемое её гневом. Тонкие ноздри девушки трепетали, глаза блестели. Скорее, скорее, скорее!
…Чародейство её было сложным. Она пустила в ход разом и древнюю, и новую магии. Тави знала, что волшебникам Радуги сейчас кажется – вся гора внезапно засветилась изнутри, став на мгновение прозрачной. Выпущенная на свободу Сила срывала с тьмы её каменные одежды, яркий (особенно после подземного мрака) свет лился внутрь, озаряя весь запутанный лабиринт ходов и залов.
Дорога наружу лежала перед ней, видимая словно на ладони. Заклятье продержалось лишь несколько секунд, но и этого Тави было достаточно. Обессиленная, она почти рухнула на камни, не замечая их жёсткости. Гранитные ступени показались ей в тот миг мягче самой пышной перины.
Немножко отдохнуть… и наружу, наружу, наружу!
…Когда волна закованных в латы ЕГО, Императора, солдат ворвалась на подворье, он едва не заорал от восторга. Первый бой был выигран, сопротивление магов сломлено, и легионеры уже волокли пленников – основательно избитых, окровавленных, большей частью без сознания. С особенным усердием обдирались, само собой, женщины.
Старание воинов было понятно – волшебник, воющий от боли, не способен творить заклинания.
Дрожащих, перепуганных чародеев и чародеек согнали в кучу. Арбалетчики подняли оружие, беря их на прицел. Как ни быстра магия, короткий железный болт, что навылет пробивает конного воина в полном двойном доспехе, всё равно оказывается расторопнее волшбы.
Недвусмысленный намёк был вполне понятен.
И всё-таки нашлись храбрецы даже среди адептов Радуги.
– Что мы тебе сделали, убийца?! – выкрикнул высокий молодой голос. Девушка лет двадцати с растрёпанными русыми волосами шагнула вперёд, придерживая на груди разорванное платье. – Мы верно служили тебе!.. А ты…
Император с каменным лицом слушал обрушившийся на него поток бессвязных проклятий. Чёрный камень перстня он держал на виду, так, чтобы каждому из пленных стало ясно – даже начни они колдовать, дать команду арбалетчикам он всё равно успеет.
– Оскорбление особы императорской крови, – громко и невозмутимо проговорил он, когда русоволосая магичка выдохлась. – Карается смертной казнью по усмотрению особы императорской крови. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, приводится в исполнение немедленно.