Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1 - стр. 37
Так что не забывай о Серых, но при этом ищи и другую возможность. Иначе ты…
Иначе ты не Император».
Караван господина Онфима быстро настигала ночь. Её тёмные крылья поглотили даже зловещее покрывало Смертных Ливней. Над фургонами висела тяжёлая тишина. Поход Онфима и Агаты в лес отнял несколько драгоценных часов, а тучи, казалось, явился пришпоривать сам Хозяин Ветров. Тёмная кромка на горизонте поднималась всё выше и выше – куда быстрее, чем за день или два до этого.
Первым начал озираться Нодлик, затравленно косясь через плечо. Глядя на него, побледнела и Эвелин – она знала, каково это, уходить из-под самого Ливня, отдавая саму себя за убежище…
Помрачнел Кицум; и лишь Троша с Агатой оставались каменно-спокойны; юноша – потому что просто не понимал, в чём дело (господин Онфим сказал, что успеем – значит, успеем, и не о чем тут беспокоиться. А что старшие боятся – так кто он такой, чтобы этому удивляться?), Агате же после Друнга всё сделалось безразлично.
Вернувшись в фургон, она что-то отвечала на похабные шуточки Эвелин и Нодлика, отвечала, сама не слыша собственных слов. По правде говоря, она удивлялась, как ещё не свалилась под копыта или колёса – девушка-Дану ничего не видела, ничего, кроме огненного росчерка в окутавшей её черноте – Immelstorunn. Immelstorunn – в лапах Онфима. Не содержателя бродячего цирка, нет – в лапах коварного, хитрого и очень, очень, очень опасного типа, не то прихлебателя Красного Арка, не то его раба.
Сто лет Царь-Дерево выращивало Immelstorunn. Сто лет оно готовилось передать чудо-вещь в руки Дану. И передало – клеймёной рабыне, лишённой свободы воли, не имеющей сил даже умереть после всего случившегося. Ливни? Отлично, пусть будут Ливни. После них от людей, коней да и от самих фургонов только и останутся, что голые скелеты. Недаром все крыши Северного Края, вдоль всего Пути Ливней, крыты не соломой, не тёсом, не дранкой и не черепицей, а камнем. И – удивительное дело! – Смертные Ливни не трогают деревья в лесах. От не успевшего скрыться зверья остаются одни косточки, деревянные постройки первый же Ливень обратил в ничто, а обычные сосны, клёны да дубы как стояли, так и стоят. Не говоря уж о Lhadarin Naastonn. Их ведь не смогла осилить даже людская магия…
…Этим вечером они не остановились. С заднего фургона доносились истошные вопли Еремея – заклинатель змей подгонял лошадей и кнутом, и самыми чёрными ругательствами. Время от времени к нему присоединялись то братцы-акробатцы, то Смерть-Дева, однако помогала вся эта суета плохо – измученные, исхлёстанные кони упрямо отказывались ускорить шаг.
– Плохо дело, кошка, – Кицум готовился сменить на козлах Трошу и жестом позвал Агату с собой. – Плохо дело, остроухая. Тучи словно с цепи сорвались. Сколько я хаживал по этому Тракту, а такого не видел. Эдак они нас достанут дня через три… Не успеем до Хвалина добраться.
Чужаку, даже бродячему артисту, не найти укрывища перед Смертными Ливнями вне стен города. В деревнях далеко не у всех дома под камнем; куда больше бедняков строят просто временные лачуги, а когда наступает осень, не мудрствуя лукаво, перебираются за определенную мзду к богатому соседу. Все места сосчитаны и утверждены, и хоть ты криком кричи на пороге – засов для тебя не отопрут.