Аллегро - стр. 56
– Ага! – после трудной паузы, отозвался полковник. – Паясничать-то вы, я вижу, здорово тут умеете… Проходите. Значит, так, товарищи музыканты…
Перебивая, резко открылась дверь. Вошёл, кто б вы думали? Совсем уж кого никак сейчас не ждали. Именно он – сам командир полка, полковник Золотарёв. Улыбающийся, и чем-то воодушевлённый… Новым веянием, наверное.
– Орке-естр-р, встать, смир-рна!.. – показательно, как для кинохроники, громко командует воспитательный полковник.
– Вольно-вольно, садитесь! – вполне демократично останавливает попытку доклада командир полка. – Что тут у вас происходит? Докладывайте.
– Всё в порядке, товарищ полковник, уже разобрались.
– В чём именно? – настырничая, любопытствует командир.
– Да тут одна попытка была… провокационная попытка, на мой взгляд, пресечена уже… мною. – Бодро рапортует воспитательный полковник.
– Не понял, подробнее, пожалуйста.
– Докладываю, товарищ полковник. Одна американская военнослужащая, женщина, та, которую в рамках расширения контактов между нашими армиями, лейтенант Гейл Мак… в общем, которую к нам прислали вчера из дивизии, уже сегодня хотела заманить к себе в сети одного нашего солдата. Думаю с провокационными целями. Я это безобразие и остановил. Проявил, так сказать бдительность.
– Кого это она… в сети? – вполне серьёзно удивился командир полка. – Как?
– Да вот, товарищ полковник, – докладывает заместитель. – По этой вот бумажке, рядового Смирнова… Встаньте, рядовой Смирнов… – сердитым тоном приказывает солдату. – Встаньте, понимаешь, как положено, вам говорят!.. Чтоб всем видно было. – Смирнов, громыхнув тарелками, поднимается, заместитель поворачивается к командиру полка, указывает на бумажку в своей руке, поясняет. – В американское посольство… туда, к ним… она… сегодня вечером… сказала… Представляете?
– Ну-ка, ну-ка, покажите…
– Вот, товарищ полковник…
Командир вертит перед глазами открытку, рассматривает, потом читает:
– Ага… инви…тейшен написано. Вроде, приглашения, значит, – подмигивая, переводит музыкантам. – Какое-то хеппи бёз дей ту ю у них намечается, да? – Коротко смеётся своей шутке, затем обрывает себя, продолжает вполне серьезно. – Что ж, хорошее дело, я думаю, нужное. Как вы смотрите, товарищи музыканты?
Вопрос повисает в воздухе… Кто-то коротко хмыкнул, как всхлипнул… Что в переводе могло означать одно: второй раз, за какие-то двадцать минут получить подж… в смысле пендалей, среди музыкантов дураков, извините, нет. Знали, командир полка грозить не будет, как тот, воспитательный, пятнадцать суток гауптвахты выпишет, и Вася не чешись. Угадывали подлянку в его вопросе, хитрость какую-то, и именно что провокацию.
– А я думаю, – продолжил сам с собой активно диспутировать командир, – это хорошее и нормальное явление. Вполне в духе времени. В духе наших действительно новых демократических преобразований и в армии… как и во всей стране. Так и президент наш Верховный главнокомандующий нас учит. Так нет, товарищ полковник… а, товарищ подполковник?
– Так точно! – в голос, но с разными интонациями согласились старшие офицеры.
А музыканты молчали… Хлопали глазами и не могли понять, в чем смысл разыгрывающейся перед ними хохмы. В большом воспитательном процессе, который вот так вот, без подготовки, неожиданно накрыл их головы, как очередной тайфун очередные беззащитные острова, прослеживалось явное противоречие, две точки зрения и две морали. Два диаметрально противоположных решения… Парадокс какой-то прямо, а не армия. Главное, не попасть бы под жернова. Или проверяют их таким образом на бдительность, ловят на живца, или жизнь явно сдвинулась!.. Сдвинулась-сдвинулась… А что, вполне! Столько лет твердить про сахар, что уже, он, вроде и не нужен народу, людям, в смысле, уже и сладко без него во рту. Да вот!