Алкоголик - стр. 28
– Операция «Антитеррор», – сказал он. – Предъявите документы.
Шкабров протянул ему документы.
– Выйдите из машины, – потребовал омоновец. Повернувшись к Лике, Шкабров развел руками и выбрался из-за руля.
– Вам тоже придется выйти, – немного смягчив тон, обратился омоновец к Лике.
Та независимо пожала плечами и молча вышла из машины.
Обыскав автомобиль и самого Шкаброва, омоновцы вернули ему документы и пожелали счастливого пути. Лику обыскивать не стали, ограничившись тем, что заглянули в ее сумочку. Заводя двигатель, Абзац был спокоен, но Лика досадливо морщилась, ерзая на сиденье и поправляя сбившуюся юбку.
– Опять настроение испортили, – пожаловалась она, когда милицейская машина осталась позади. – Ну что это такое? Живем, как в осажденном городе: патрули с автоматами, обыски, проверки… Когда это кончится?
– Когда на свете не останется ни одного чеченца, – ответил Шкабров. – Ну, может быть, немного раньше.
– Это не самая удачная из твоих шуток, – сказала Лика.
– Ну извини.
Только это не шутка, а горькая правда.
Через десять минут он остановил машину в переулке и заглушил мотор.
– Включить тебе музыку? – спросил он, взявшись за ручку дверцы.
– У тебя же все равно ничего нет, кроме твоих «Битлз», – ответила Лика. – Я ничего против них не имею, но все хорошо в меру. Я лучше послушаю радио или просто так посижу. Не волнуйся. Если я буду скучать, то не очень сильно. И потом, ты обещал вернуться через две минуты.
– Максимум через десять, – уточнил Шкабров. – Клятвенно обещаю.
Он перешел улицу и свернул во двор. Миновав длинную сводчатую арку, в которой было прохладно и сыро, он ускорил шаг, пересек двор, нырнул еще в одну арку и углубился в лабиринт старых, довоенной постройки многоэтажных домов с дворами-колодцами, где лениво колыхалось на сквозняке развешенное для просушки белье. Эхо его шагов гулко отдавалось в узких мрачных проходах, захламленных штабелями гнилых тарных ящиков и какими-то покосившимися дощатыми пристройками с односкатными крышами, покрытыми лохматым от старости рубероидом. Ему никто не встретился, кроме облезлого хромого пса неизвестной породы, который предусмотрительно обогнул Абзаца по широкой дуге и заковылял дальше. Людей не было видно, и мрачный каменный лабиринт казался необитаемым, хотя во дворах стояли выглядевшие покинутыми автомобили, а из открытых форточек доносились обрывки музыкальных фраз и голоса.
Всего один раз сверившись с лежавшим в кармане адресом, Абзац уверенно толкнул обшарпанную скрипучую дверь подъезда и по заплеванной, густо посыпанной мусором и кусками обвалившейся штукатурки лестнице поднялся на четвертый этаж. На площадке между первым и вторым этажом он сделал короткую остановку, чтобы извлечь засунутый за радиатор парового отопления бумажный сверток. На ходу разворачивая бумагу, он закончил подъем и позвонил в обитую потрескавшимся от старости черным дерматином дверь. В квартире послышались осторожные, крадущиеся шаги, дверной глазок потемнел, заслоненный изнутри, но за дверью было тихо.
Абзац демонстративно посмотрел на часы и нетерпеливо позвонил еще раз. За дверью громыхнула цепочка, щелкнул отпираемый замок, и дверь приоткрылась. В щель выглянуло иссиня-смуглое лицо с горбатым носом и черной, как вороново крыло, жесткой шевелюрой.