Алиса в Академии Голодранцев - стр. 51
Перво— наперво я решила все— таки выкупаться. Целая ванна, полная горячей воды, с ароматной пеной! Не жалкий тазик, чтоб только ополоснуться, а целая ванная! Это не передать словами!
Я погрузилась в воду с удовольствием, напевая песенку. Наверное, и вода тут была волшебная, потому что она не только смыла с меня грязь и усталость, но и волосы мои сделала удивительно гладкими, шелковыми, блестящими. От ароматной пены мое лицо стало гладким, будто я не мокла и не мерзла под дождем. Тон кожи выровнялся, стал розовым, приятным, и сама кожа стала мягкой, не шершавой. Даже цыпки на пальцах прошли!
Блестящее зеркало над ванной отразило меня, хорошенькую, с мягкими яркими губами, с огромными темными глазами. Вроде, и ничего не переменилось, и это была по— прежнему я, но все же во мне появилось что— то новое, делающее меня очень красивой.
— Я что, от одной только ванны похорошела? — удивилась я. — Вот это волшебство! Привить любовь к умываниям очень легко!
Любопытный гребень выбрался из шкатулки и теперь как будто рассматривал меня, настороженно поблескивая камешками.
— Эй, малыш, — шепотом позвала я, плещась в пене, — иди сюда, не бойся! Не слушай, что говорит эта гномиха! Я тебя не отдам ни в какую печь!
Гребешок радостно взвизгнул и взвился в воздух. Минута — и мои волосы были очень аккуратно и тщательно расчесаны. Гребешок даже пищал от восторга, скользя по мокрым прядям.
И это было впервые в моей жизни, чтобы за мной кто— то ухаживал и заботился обо мне!
***
В комоде я нашла целый ворох прекрасного тонкого белья и шелковую ночную рубашку, а еще длинный, красивый теплый халат с плюшевым воротом и вышивкой.
Пока я ужинала, гребешок и щипчики тщательно завили и уложили мои волосы. Казалось, что они очень старались, чтоб мне понравилась моя новая прическа, и даже волновались. Забавно; мне казалось, что это не волшебные вещи, а вполне себе живые, одушевленные существа. И относиться к ним хотелось соответственно, как, например, к домашним питомцам.
После ужина я забралась в теплую постель, шуршащую свежим и чистым бельем. О, какое это наслаждение! Перина и подушка словно набиты самыми сладкими снами. Мечта, а не постель! И все для меня одной!
После того, как мы с сестрами втроем забирались спать на тощий жесткий матрас, прижимаясь друг к другу покрепче, чтоб согреться, эта постелька казалась мне райским облаком.
Но насладиться сладкими снами мне, конечно, не дали. Кажется, я уже даже задремала и видела какой— то приятный сон, когда раздался резкий звук, как будто кто— то запустил камешком в стекло.
Я вздрогнула и проснулась, уселась на постели. Было темно, вечер опускался на академию. Стук в стекло повторился, и я поняла, что он мне не приснился.
— Что такое…
С неохотой я выбралась из объятий мягкой и теплой перины и подошла к окну.
Внизу, под развесистым деревом, от вечернего холода ежась и натягивая рукава на озябшие ладони, стоял… Кит!
— Что, серьезно? — возмутилась я. — Нарушение правил? В первый же день?!
Я раскрыла окно, сердясь и намереваясь тотчас же высказать Киту все, что я о нем думаю. Но выражение бесконечного восторга на его физиономии поумерило мой пыл.
Переминаясь с ноги на ногу, Кит смотрел на меня так, будто у меня за спиной крылья выросли.
— Ох, Алиса, — изумленный, вымолвил он, наконец. — Какая ты… стала! Никогда б не подумал, что помада и немного туши могут так сильно изменить человека! Тебя не узнать. Ты очень… очень красивая.