Алиса в Академии Голодранцев - стр. 16
— Никогда его не слышал, — равнодушно ответил мой нечаянный защитник.
Дознаватель поднес свой фонарь поближе к лицу мальчишки. Но фонарь по— прежнему горел ровно, верный знак, что мальчишка не врет. Ну, еще бы! Имени моего мальчишка действительно не знал.
— Уберите свою вонючую чадилку! — меж тем возмутился мой спаситель. — Тут итак дышать нечем.
— Чье? — прокаркал дознаватель, ткнув своим металлическим черненым клювом в сторону моего чемодана. Волна жаркого страха прокатилась по моему телу. Попалась! Сейчас они поймут, что бесхозных вещей не бывает и начнут разыскивать хозяйку!
— Моё, — меж тем преспокойно ответил мальчишка. Фонарь вспыхнул ярче, дознаватель хрипло, насмешливо каркнул.
— Открывай! — злорадно проклекотал он.
Его голос был очень страшен. Будто сама тьма касалась сердца острыми когтями. Такими же острыми и опасными, как черные железные когти на его перчатках.
Но мальчишка не сдрейфил.
Он своей длинной ногой небрежно наподдал моему чемодану пинка, да так, что тот крутанулся и остановился, обернувшись стороной с замками к мальчишке.
Я не успела и подумать о том, как тот будет выкручиваться перед дознавателем. Мальчишка, к моему глубоком изумлению, выудил из своего кармана ключ — мой ключ, на серебристой цепочке! — и неспешно отпер чемоданчик.
Дневник, теплые брюки их клетчатой шерсти — это не могло вызвать подозрений. А вот панталоны… о, господи, стыдоба— то какая! Вороша мои вещи, своими когтистыми лапами дознаватель вытащил мое белье! И теперь оно висело, покачиваясь на его черном когте.
— Это что? — зашипел дознаватель злорадно.
Но мальчишка и теперь не испугался. Глаза его радостно и возбужденно разгорелись.
— Ах, это, — мастерски изображая смущение, протянул он, почесывая в затылке всей пятерней. — Ну, тут, понимаете ли, вот какое дело: я влюблен в свою кузину. Это ее. Да, да, не мое! Я украл это. Нет! Вы посмотрите, какие идеальные очертания!
И он почти благоговейно снял с когтя дознавателя мои панталоны.
Они, конечно, были не новые, но, разумеется, идеально чистые. И даже пахли недорогим порошком. Но мальчишка смотрел на них с нескрываемым восторгом, и даже фонарь дознавателя не реагировал.
Значит, не врет…
— О, господи, — с чувством произнес этот бесстыжий врун. — Это идеально. Это прекрасно. Это эталон!
И он зарылся лицом в белую ткань.
— Божественный аромат, — пробубнил он откуда— то из панталон.
Господи, стыд— то какой! Я едва не сорвалась со скамейки с криком, чтобы дознаватели уже забрали меня и отняли мои труселя у этого мелкого вруна, но дознавателю самому не очень нравилась эта фетишистская любовная история.
— Хватит, — каркнул он с отвращением.
— Но аромат действительно неплох, — настырно произнес мальчишка, выныривая из моих панталон. — Он божественен! Кажется, я все еще ощущаю аромат ее девственной розовой кожи… Не желаете ли убедиться?
И он сунул — о, господи— и— и!..— мою вещь прямо под клюв дознавателю.
Дознаватели существа жестокие и даже извращенные, но, говорят, у них слабые нервы. И, как ни странно, они стыдливые. Все, что как— то связано с интимной стороной жизни человека, у них вызывают мучительный стыд. Стыд на грани боли.
Вот и сейчас дознавателю было не по себе.
Мальчишке дознаватель ничем не грозил. Он искал не его; мальчишка его не боялся. Это я тряслась, как осиновый лист, и у меня не вышло бы так виртуозно трепать ему нервы. Но, похоже, мой нечаянный защитник давно нашел уязвимое место в зловещей силе дознавателей, и теперь этим бессовестно пользовался.