Алиса - стр. 20
Алиса прошмыгнула под длинными, словно стволы деревьев, ногами взрослых, облаченных в шерсть и муслин, отдающих табаком и духами, и незаметно протиснулась к ограде, отделявшей людей от животных.
Огромный зверь на широченных лапах с жуткими острыми когтями вышагивал туда-сюда по клетке. Ее заворожили таинственные зеленые глаза, горящие яростью, и неукротимый нрав, так и не вытравленный служителями зоопарка. И тут отозвалось ее собственное строптивое сердце, затрепетав в груди, словно кролик под взглядом охотника.
– Алиса! – раздался резкий окрик, и гувернантка поволокла ее прочь, вцепившись в плечо.
Алиса дремала у очага, убаюканная ритмичными звуками шагов и монотонным позвякиванием спиц.
Кролик под взглядом охотника. И торт. Ей пригрезился кролик и торт. Торт. Вспомнилась его рассыпчатая нежность на языке. Сто лет не ела торта. В больнице ни о каких тортах и речи не было, только жидкая серая овсянка, постная как лица санитаров, разносивших ее по утрам и вечерам.
Дома торты подавали к чаю. На тарелке – целая пирамида из толстых желтых ломтей, покрытых глазурью всевозможных оттенков: розовой, голубой, фиолетовой. Мама разливала чай, и Алисе разрешалось выбрать один маленький ломтик, всего один – мама не одобряла сладостей.
Но было еще совсем другое чаепитие, когда Кролик разрешил есть торт сколько влезет. Алиса старалась не жадничать, но не могла скрыть удовольствия. Они сидели за столом с Дор и Кроликом и… кем-то еще. Там был кто-то еще, какая-то тень.
Набивая рот тортом, Алиса не разглядела его лица, а Кролик все смеялся и поглаживал белыми руками ее косу, приговаривая: «Милая Алиса. Кушай, будешь красивая и пухленькая. Милая Алиса. Алиса. Алиса».
Он хватает ее за волосы, запрокидывает голову назад, наматывая косу на руку, чтобы смотрела ему прямо в глаза, такие злые голубовато-зеленые («хотя должны же быть розовыми, ты знаешь, как у настоящего кролика»), дрожание век, рвущийся наружу стон, и окрик, резкий как удар кнутом: «Куда это ты собралась, милая Алиса? Алиса… Алиса…»
– Алиса, проснись.
Нетерпеливый голос Тесака, он трясет ее за плечи, но несильно, небольно. Без злости. Тесак никогда ее не обижал, как Кролик. Она открыла глаза и приподнялась, машинально ощупывая шею в поисках косы, но обнаружила лишь стриженый затылок.
– Алиса, нам пора, – сказал Тесак.
Он стоял у дверей, спрятав оружие под пальто и вскинув на плечо мешок с припасами.
– Не зови меня Алисой, – предупредила она, осторожно вставая и стряхивая остатки сна, пока не убедилась, что наваждение развеялось. – Мы же договорились, что я парень.
Она достала из кармана кепку – последний штрих нового образа, и натянула ее на голову. Заправляя розовый амулет под рубаху, Алиса ощутила тяжесть кинжала в кармане куртки.
– Как же мне тебя звать? – хмуро спросил Тесак.
– Алекс, – подсказала старушка. – Похоже на настоящее, так что ежели обмолвишься, глядишь, и не заметит никто.
– Алекс, – повторил Тесак, словно пробуя на вкус ее новое имя, и поморщился. – Не идет оно тебе, даже стриженой и в кепке.
– А попасть в лапы торговцам, коли не привыкнешь к ней, как к мальчишке, ей пойдет еще меньше, – съязвила Бесс. – Надевайте-ка плащи. Пора.
Плащ был толстый и колючий, но, завернувшись в него как следует, Алиса преобразилась, словно стала неуловимой тенью.