Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950 - стр. 49
] рассказывал о разговоре с Василием Васильевичем [Лужским] – обо мне. Василий Васильевич опять говорил, что я самая интересная и самая талантливая из учениц; потом говорил, что они все (начальство) многого ждут от меня и считают очень способной!
Опять жуть как-то напала: не чувствую в себе настолько силы, чтобы оправдать их ожидания…
Боюсь, что «сяду» в конце концов и все будет кончено!
Василий Иванович смотрел сегодня «букой» – был сухой и скучный.
Я не люблю его, когда он такой…
Определенно – «не люблю»…
20 ноября [1906 г.]. Понедельник
Сегодня утром – только пришла в театр – разбудоражилась ужасно: маленькая Маруська [М. А. Андреева (Ольчева)] таинственно отзывает меня в сторону и говорит, что против меня составляется целая коалиция: несколько человек из труппы убеждены, что у меня роман с Владимиром Ивановичем [Немировичем-Данченко], и из ревности, или уж Бог их знает из‐за чего, но только готовят мне погибель. Кто – она не назвала. Противно это… ужасно!
Не стоит об этом думать.
Сейчас катались с Братушкой [С. С. Кировым] и Кореневой до Петровского парка.
Ночь изумительная: ясная, морозная, небо [голубое] в звездах, луна…
Хорошо! Что-то прямо сказочное. Сильный ветер… лес шумит… и шум – таинственный, глухой [нагоняет много мыслей, воспоминаний. – вымарано], поднимает тихую, сладкую боль в груди, тоску по чем-то… прекрасном… Хочется подняться от земли, улететь куда-то ввысь… к звездам.
21 [ноября 1906 г.]
Была на Грузинском вечере.
Опять что-то тяжелое насело, как на Собиновском…
Не люблю я этого шума, блеска, света, этой массы пестрого народа…
Чувствую себя всегда чужой и одинокой. Теряюсь как-то и кажусь себе такой «маленькой, несчастненькой»202, неинтересной…
Да и действительно, почему-то на таких вечерах я бываю удивительно неинтересна…
А в общем – вздор все это!
Не в этом дело!
Да, конечно.
Надо жить.
Жить и работать.
22 [ноября 1906 г.]
Днем.
Мне хочется иметь чистую-чистую душу, прозрачную как кристалл. И с такой душой – работать.
Освободиться от всяких скверных мыслей, нечистых желаний. Быть ясной, простой и хорошей [светящейся какой-то. – вымарано]. Кто-то в театре недавно сказал, что у меня лицо светится, как у Веры в «Обрыве»203, когда она узнала, что любима, и многие думают, что у меня есть какое-то счастье, и следят за мной, и строят всякие предположения.
А я… на самом деле, я счастлива? По-моему – да.
В работе – успехи, желаемое как будто близко…
А главное, впереди – еще борьба, борьба с большой надеждой на хороший исход… [В деле достигается – чего хотелось, в любви нет. – вымарано.]
Сегодня говорила с Марией Николаевной [Германовой].
Странная, странная она. Говорит, что если сыграет Агнес скверно, то застрелится или отравится, а потом вдруг такую вещь: «Зато если хорошо выйдет, – тогда берегитесь – без борьбы не уступлю…»
Я растерялась и только и сказала: да Бог с вами, Мария Николаевна, что вы? А в общем, это оставило какое-то странное впечатление – не скажу, чтобы неприятное, но какое-то все-таки давящее…
И опять-таки – жаль ее, жаль безумно!
Сейчас во время «Горя от ума» Василий Иванович опять был хороший, ласковый… Что-то опять светилось в глазах… И снова – на душе ясно, на мир Божий хочется глядеть открытыми глазами…
23 ноября [1906 г.]
Днем.