Алиса и проклятый Зверь - стр. 34
— Всевышний! — лисичка нервно скинула плащ с плеч. — Хаки — обычная шарлатанка, — округлила глаза. — В конце концов, она выудит у вас всё золото. Вот увидите! — рьяно закивала.
— Но мне уже гораздо легче, — я едва сдерживал улыбку. — Может, не зря потрачусь?
— А-а… О-о… — не найдя доводов, Алиса надула щёчки. — От этой девицы за милю несет ложью, — сдулась.
От «этой девицы» за милю несёт волком, но чернобурка не верит в оборотней. Разубедить её легко, только не готова она к правде — по глазам видел. А если ещё и про парность нашу ляпну — пиши пропало.
«Не вр-р-ремя».
Мы со зверем поразительно часто стали сходиться во мнениях. Может, Хаки права — проклятье слабеет, когда рядом со мной истинная? Было бы неплохо. Оставить споры с самим собой и перестать сходить с ума в волчьей ипостаси — уже много.
— Ложись спать… — сказал и заткнулся.
Живот чернобурки издал рёв — матёрый зверь позавидует. Она так и не поела.
Пришлось вытаскивать из дорожного мешка всю снедь, которая там имелась. Если девочке поперёк горла суп хозяйки, будем расходовать запасы. Откажется — силой накормлю. Я ни хрена не шутил, когда говорил об этом.
Сушёное мясо, хлеб, вода — скромно, но к этому не прикасалась рука ненавистной лисе волчицы. Алиса покосилась на «пир», сглотнула слюну и отвернулась.
— Клянусь, ещё секунда — и я нафарширую тебя едой, как утку.
Девочка фыркнула и с видом оскорблённой невинности пододвинулась к столу. Я довольно улыбнулся и зевнул. От отвара Хаки весь день глаза слипались. Спросил у волчицы, она подтвердила снотворное действие травок. Мол, так и надо, сон — лучшее лекарство. Но даже навалившаяся усталость не мешала наслаждаться видом — Алиса ела с аппетитом. Позабыв о хороших манерах и прямой спине, она уплетала кусочки сушёного мяса, откусывала от крошившегося в руке ломтя хлеба, а потом торопливо тянулась к кружке с водой — запить. И всё это с сердитым выражением лица. Мне нравилось. Такую чернобурку я хотел ещё больше — непокорную, царапучую и трогательную.
— Посплю немного, — она закончила с ужином и встала с насиженного места, — а потом уступлю вам. Будем спать по очере…
— Ты уже целовалась? — я не слушал, что говорила Алиса.
— Вы опять за своё?! — припечатала ладошку ко лбу. — Вздумаете приставать, я…
Угроз дожидаться не стал. Подорвался со стула, шагнул к лисе и сгрёб её в охапку. Напряжённая, словно струна, она упёрлась острыми протестующими кулачками мне в грудь — «не трогай».
— Противно? — прохрипел ей в губы.
Боялся ответа. Поджилки тряслись… Будто не она, я — девственница не целованная.
— Нет, — прошептала и прошлась пальчиками по уродливым шрамам на моей щеке.
Осторожно, стараясь не испортить момент, я коснулся губами приоткрытого ротика пары.
«Пар-р-р-ра».
Я накинулся на девочку с жадным поцелуем. Алиса пискнула и стукнула меня по плечу. Для приличия, видимо. Но страсть пришлось унять. Чувствовал частые гулкие удары в её груди, ловил отрывистое дыхание. Осторожно пробуя меня на вкус языком, Алиса неумело пыталась отвечать. Она невинна до остановки моего сердца. С ума сойти! Я несколько лет не целовал женщин, а чтобы так нежно и осторожно — никогда. В голове громыхали раскаты грома, в паху молнии.
С трудом, но я заставил себя оторваться от красавицы. Посмотреть на неё хотел, понять, что почувствовала. Романтики добавить собрался. Открыл глаза и зацепился взглядом за свежевыстиранные панталоны, что висели на бельевой верёвке.