Алиса, Джейн и фисташки - стр. 31
– Ох уж эта Мирра со своим незабудковым садом! – вздохнула Альвина, совсем по-детски нахмурив брови.
– А что случилось? – поинтересовалась Вирсавия, продолжая раскачиваться на плюще.
– Сад захватила какая-то страшная болезнь. Цветы заражены и чахнут. А ты знаешь, как трепетно моя сестра относится к своим незабудкам. И теперь Мирра не прилетит ко мне в гости, хотя обещала еще в мае. И она совсем не знает, что делать с цветами. Как мне все это не нравится!
– А ты, конечно же, хочешь, чтобы все было по твоему велению, и цветов тебе вовсе не жаль? – покачала головой Вирсавия.
– Это что же получается, я такая бессердечная? – обиделась Альвина. – Тем более я совсем не разбираюсь в цветах и уж подавно не знаю, как их лечить.
– Кажется, я знаю, как ей помочь, – улыбнулась подруга. – Помнишь, тетушка Марта как-то подарила мне порошок из мухоморов, настоянный на отваре из целебных трав? Этим порошком мы посыпали ландыши. Они тогда заразились чертополоховой чумой. Я скажу тетушке, и она вышлет порошок твоей сестре вместе с сойками.
– Какая замечательная идея! Пусть высылает! – обрадовалась Альвина. – А пока сестричка будет лечить свои незабудки, я отправлюсь на Жукоигры без нее. И тогда не придется уговаривать ее, чтобы взглянуть на них хоть одним глазком, – будто бы в оправдание себе сказала фея, осторожно взглянув на подругу.
Как же Вирсавия не любила эти Жукоигры, хоть там ни разу и не была. Но слухи есть слухи. Феи верили слухам безоговорочно. К счастью это или к сожалению. Как правило, Жукоигры устраивали жуки со всего леса, и они были явно не для хрупких фей, а исключительно для грубых жуков. А появиться на таком мероприятии феям считалось такой нелепостью, будто прилипнуть крыльями к медовым сотам, над которыми суетятся пчелы. Однако некоторые из фей все же осмеливались посещать Жукоигры, причем довольно часто, в том числе и Альвина, которая не могла жить без различного рода сумасбродств. Никто не знал, чем они ей так нравились.
– Снова Жукоигры! Твоя голова, Альвина, наверное, забита ореховой скорлупой, раз ты постоянно о них думаешь, – вздохнула Вирсавия, бросив в сторону феи ответный взгляд, полный неодобрения.
– Опять ты меня отчитываешь, словно какого-нибудь клеща! – недовольно загримасничала фея.
И началось: у каждого должны быть свои предпочтения, и нет ее вины в том, что феи совершенно не понимают Жукоигры. И вообще, ей всегда казалось, что феи Озерного затишья – престранные существа. Они обожают много различных радостей, которые дарит им жизнь, и в то же время с особой легкостью воздвигают нелепые препятствия только для того, чтобы эти радости не оказались слишком доступными.
А Вирсавия лишь качала головой. Не жуки ли заколдовали ее подругу на своих играх, раз та потеряла способность здраво рассуждать?
Закончив свои рассуждения, Альвина дотронулась указательным пальцем правой руки до листа, и надпись мгновенно растворилась. Тотчас в руке феи появилась маленькая тонкая зеленая тростинка, которой она принялась медленно выводить узоры, подобные тем, которые еще несколько мгновений назад были здесь. Написав ответное послание своей сестре и упомянув про тетушку Марту с ее порошком, фея дунула на листок, и слова-узоры, превратившиеся в золотистую пыль, легко высыпались с гладкой поверхности листа, взмывая в небо невесомым облачком света. Теперь лист был девственно чист. Послание долетит до Мирры прежде, чем сядет солнце, и опустится на том листе, который окажется ближе всего к фее.