Алиса, Джейн и фисташки - стр. 11
Однажды Бенедикт собрал свои вещи и перебрался в Неаполь. Во-первых, сделал он это на зло своей бывшей девушке Виоле, которая сбежала от него с каким-то носорогоподобным рок-музыкантом, играющим в малоизвестных барах. А во-вторых, ему нравилась жаркая Италия. Так почему бы не пожить в другой стране? Вернуться всегда можно, как говорил дядя, который несколько лет назад неожиданно покинул родную страну, дабы начать жизнь с чистого листа.
Бенедикт работал барменом в дядином небольшом кафе на Виа Толедо6 и жил своей обычной итальянской жизнью. Молодой человек катался верхом на лошадях вместе с дядей и посещал время от времени альпийские луга. Что еще нужно, чтобы почувствовать настоящий вкус разнообразия?
И вот однажды, женившись на толстушке Мичеле, дядя в шутку сказал племяннику, если тот в ближайшее время не покажет ему даму своего сердца, он уволит его из кафе и отправит домой первым же рейсом.
– В этом заведении нет места одиноким волкам, – торжественно заявил Стефан, как обычно натягивая свои зеркальные солнечные очки.
– И где я ее найду? – удивленно захлопал глазами незадачливый Бенедикт, думая о том, как ему надурить дядю и подыграть этой забавной шутке.
И внезапно его внутренний голос заговорил: «Давно ты брал карандаш в руки? Ты ведь раньше умел неплохо рисовать. Нарисуй свою возлюбленную. Вдруг встретишь однажды».
А ведь и правда. Заодно можно воскресить свое увядшее художественное мастерство.
Бенедикт отыскал в допотопном чемодане (его он собирался выбросить, но все руки не доходили) свой старый и забытый блокнот в кожаной обложке. В этом блокноте он раньше делал различные наброски, а потом, в период творческого застоя, затянувшегося почти на два года, выдрал их с корнями. Наверняка этот «старичок в коричневом сюртуке» сохранил память о былом вдохновении.
В свободное время Бенедикт наблюдал за девушками, зарисовывая их силуэты в блокнот. А потом разглядывал свои рисунки и размышлял, в какую из этих девушек он мог бы влюбиться. Мысленно он представлял, какого цвета их глаза и волосы, во что они одеты, какими духами благоухают. Эта слишком чопорна, судя по выражению лица, та – само очарование, но чересчур наивный взгляд, а вон те, две другие – милые и забавные. Однако…
Самые красивые и необычные силуэты перерождались на больших листах, превращаясь в картины. Каждый шедевр вставлялся в рамочку. И теперь на стенах дядиного кафе висело много карандашных изображений неясных женских силуэтов, разбросанных на белоснежных полотнах.
Стефан хлопал в ладоши и называл племянника «этаким Дон Жуаном». Кажется, он больше был в восторге от своей шутки, нежели от картин молодого человека. А эти силуэты часами наблюдали за беззаботными посетителями, попивающими капучино из маленьких белоснежных чашечек. И вот очередная картина была дописана и уже украшала стену заведения, а ее автор мчался на такси в аэропорт. Нет, дядя его вовсе не выгонял. Пресыщенный сладостной атмосферой Италии, Бенедикт, как и обычно, захотел ощутить российскую степенность, к которой привык с раннего детства.
Не успел Бенедикт поставить на пол чемодан, как мама принялась обниматься прямо на пороге квартиры. Неудивительно, ведь она не видела сына почти год. Женщина, чей лоб уже покрывали глубокие морщины, радостно тараторила, сколько всего наготовила, а отец сдержанно стоял рядом и улыбался.