Альфа. В плену Зверя - стр. 6

Моё дыхание сорвалось с губ рвано.

– Так остановись сейчас, – прошептала я.

Он на секунду замер. Зелёные глаза впились в мои, и в них появилась тень чего-то человеческого – боли, страдания. Но оно исчезло так же быстро, как и появилось.

Он резко отстранился и ударил кулаком в стену клетки, оставив вмятину в металле.

– Заткнись, девочка. – Его голос был холоден, как зимняя ночь. – И молись, чтобы я смог сдержаться, когда эти ублюдки придут сюда.

Дверь клетки снова открылась, и в руках охранника блеснул шприц с препаратом. Зверь повернул голову в их сторону, но его взгляд скользнул обратно ко мне, и я поняла – этой ночью он может не сдержаться.

Я даже не успела вскрикнуть, когда на него набросили сетку.

Она блеснула в тусклом свете, как змея из сверкающей проволоки, обвивая его плечи, грудь и руки за одно мучительное мгновение. Металл впился в его кожу, шипя и пуская дым, будто он был каленым. Звук был отвратительным – хриплое шипение, похожее на жар раскалённого железа в воде.

Мужчина взревел. Это был рёв не человека. Волк, раненный, загнанный в угол, бьющийся насмерть. Его мышцы напряглись так сильно, что жилы на руках выступили, а шрамы и свежие раны на теле вспыхнули алым. Он попытался рвануться вперёд, но сетка сжалась ещё сильнее, впиваясь в его грудь и шею. Я увидела, как под сеткой кожа обугливается, покрываясь дымящимися ожогами.

Я зажала рот ладонью, чтобы не закричать вместе с ним.

Один из охранников шагнул вперёд с ледяным спокойствием и, не обращая внимания на его рёв, прицелился шприцем в плечо. Миг – и длинная игла пробила его кожу. Пленник вздрогнул, мышцы на мгновение напряглись сильнее, но через несколько секунд его тело начало сдавать позиции. Рёв превратился в глубокое, дрожащее рычание. Сетку с него сняли, и я увидела, что под ней остались тёмные ожоги.

Зверь рухнул на бетонный пол, словно кто-то просто отключил его. Он упал на колени, затем свалился набок. Тяжёлое дыхание срывалось с его губ, грудь судорожно вздымалась, а тело дрожало в судорогах.

Охранники, как безликие тени, молча вышли из клетки, захлопнув за собой дверь. Я услышала, как ключ повернулся в замке, и звук этого щелчка стал для меня последним ударом по и без того расшатавшимся нервам.

Он остался лежать там – сломленный, но всё ещё живой. Светло-зелёные глаза открылись, но их блеск был потухшим, как угли в остывшем костре.

Я сидела в углу, не в силах пошевелиться. Страх сковал меня железным обручем.

Мужчина лежал на спине, его ладони были разжаты, пальцы чуть дрожали. Он смотрел в потолок с таким выражением лица, которое я не могла вынести.

Горечь. Боль. Бессилие.

Он больше не рычал. Не рвался в бой. Просто лежал, глядя куда-то мимо меня, туда, где, возможно, он видел что-то своё. Что-то такое, что забрало последние крупицы его воли бороться.

Его взгляд был тяжёлым и пустым. Глаза, которые могли сжечь целый мир, теперь смотрели в никуда.

***

Я сидела в углу, сжавшись, будто могла исчезнуть внутри собственной тени. Холод бетонного пола прошёл сквозь ткань платья и обжигал кожу, но я не двигалась. Не могла. Как будто любое движение разрушит ту зыбкую грань между мной – и им. Тем, кто только что бился, как зверь, кого душили цепью и болью, и кто теперь лежал на полу, тяжело дыша, как потухший шторм.