Алексей, алексия и Ася-невидимка - стр. 5

– Отойди от двери. Я открою ее, – говорит он во сне.

В те нереальные мгновения в нем совместилось несовместимое: полная уверенность в том, что он сейчас как-то откроет дверь, и полная уверенность в том, что эту дверь совершенно невозможно никак открыть.

– Отойди, говорю! Отойди!

Раздается металлический дребезг… Словно дверь сама решила не просто открыться, а со скрежетом завалиться и стать хорошей и доброй, чтобы помочь им спастись.

Но оказалось, это послышался дребезг больничной посуды за дверью палаты.

Лешка распахнул глаза… И вздохнул с облегчением. Роль храброго, но, по сути, глупого спасителя-неудачника осталась за кулисами яви.

Не успел Лешка умыться, как в палату въехала каталка с едой, а при ней вошла палатная медсестра тетя Дуся.

На этаже была и небольшая столовая для ходячих, но Лешина мама настояла, чтобы ее сына, пока не выяснится его диагноз, кормили в палате… Тем более, он еще до больницы пару раз в обморок упал – вот и не дай бог такое с ним в столовой на людях случится.

– Тетя Дуся, а можно… – обратился было Леша к медсестре, но осекся.

– Чего тебе? – ласково пригляделась медсестра к мальчишке.

– Нет, ничего. Все нормально, – помотал головой Лешка и добавил для пущего правдоподобия: – Показалось, что масла мало.

– Масла? – Тетя Дуся окинула хозяйским взглядом поднос. – Если захочешь, могу добавки принести. Тебе можно. Худышка вон какой!

– Спасибо, не надо, – сказал Леша.

А потянуло его поинтересоваться, не знает ли медсестра пациентку по имени Ася, примерно таких-то лет отроду и с такими-то особыми приметами. И если да, то где она… Но в последнее мгновение так и не решился.

А потом, едва успел Лешка доесть свой завтрак – он, кстати, даже удивился тому, что вдруг проголодался и смел даже овсянку и даже с краев тарелки, – так вот едва он успел дохомячить овсянку и бутерброд, как в палату влетела Лешина мама Света.

Она именно влетела, как птица, как лебедь – в распахнутом врачебном халате.

Лешину маму можно было принять за врача. Она и была врачом. Причем в этой же больнице. Она работала в физиотерапевтическом отделении и лечила с помощью электричества и магнитных полей нервы и мышцы в основном у взрослых и пожилых людей. Поэтому у Лешиной мамы была возможность навещать сына практически в любое время. Это было, с одной стороны, хорошо, а с другой – плохо. То есть Лешка очень смущался от маминой навязчивой заботы.

Мама пропела: «Привет! Как ты себя чувствуешь?» – и, не дожидаясь ответа «Нормально!» (а другого ответа и быть не могло при любом состоянии парня), опахнула Лешу ветерком, поцеловала его в щеку и лоб. На лбу задержалась, проверяя, какая температура у ее ненаглядного чада. Еще ладошки его потерла, проверяя, насколько они влажные.

– Как поел?

– Нормально!

– А что было на завтрак?

Лешка перечислил.

– Ты помнишь, что тушеную и квашеную капусту ни в коем?

– Помню.

– И вообще никакую. Свежую в салате тоже не трогай. Я сказала, чтобы борщом тебя не кормили. Я оставила в термосе супчик, если будет борщ или щи.

Когда-то у Леши после тушеной капусты случились колики, то есть живот расперло, и очень больно было, и с той поры капуста, как и ряд других продуктов питания, попала под запрет.