Александриты приносят счастье. Антикварный роман, или Детективная история, разгаданная экспертом - стр. 3
У Михаила Ефимовича и Лидии Тимофеевны родились две прелестные дочки, выросшие в любви и заботе в этом оазисе образцового советского благополучия. Да и как этому не быть. В знак признания особых заслуг скульптора государство построило еще в 60-е годы для Михаила Ефимовича персональную мастерскую – дом в милом саду, которые еще чудом сохранились на активно застраиваемой Петроградской. У семьи была роскошная квартира на Песочной набережной обставленная старинной мебелью. Для выросших дочек были получены уютные квартирки, тут же на Петроградской, чтобы рядом с папой. Папа был решатель почти всех девичьих проблем. Сначала образование – одна дочка закончила консерваторию, была концертмейстером в Ленконцерте, другая Академию художеств и работала в выставочном зале Союза художников. Они были выданы замуж, родили прелестных внуков. Правда, потом мужья как-то испарились, но это не важно, папа же рядом. И даже когда рухнула советская власть, эта забота чувствовалась каждый день, правда не в том объеме. Автор советской ленинианы не вызывал уже такого пиетета и трепета, так что отношение к «девочкам Волокушиным» на службе заметно стали попрохладней. Но не все так уж было страшно. Старшая девочка Валентина Михайловна прагматично ударилась в бизнес: в начале перестройки она, пользуясь связями нового мужа, выехала в Израиль, затем очень скоро оказалась в Америке и отрыла там галерею «Валентина» и, пользуясь именем отца, стала вывозить из Союза и приторговывать картинами советских художников, вдруг вошедших в моду. Это помогло сколотить небольшой капитал и пустить его в оборот на нью- йоркской бирже, Так что бизнес процветал. А милая Алевтина Михайловна с тонкой артистической натурой музыканта начала тихонько попивать. Все попивала и попивала. И поводов для этого становилось все больше и больше.
Да и как тут не сходить с катушек. Сначала ее негодная дочь родила от какого- то торговца-кооператора внука. И это в восемнадцать лет, вместо поступления в институт! При таком то дедушке! Как можно, вроде бы и девочка из хорошей семьи! Конечно же, семья не приняла мерзавца, и всячески противилась этой связи, но все делала, чтобы ребенок воспитывался «правильно»: то есть ходил в элитный детский садик, но эта неблагодарная сначала отказалась учиться в институте, а пошла работать в ларек с этим мерзавцем, и вскоре они открыли свой магазин, где торговали не картинами, как Валечка в Америке, а пошлыми сосисками и овощами. Мерзавец купил машинку, а потом вместо своей комнатки в коммуналке и квартирку, а после смерти великого дедушки забрал мальчика из элитного садика, где тот общался с детьми и внуками достойных людей – актеров, певцов, художников и перевел его в обычный районный, и в школу он пошел не с утонченным английским уклоном, а с биологическим, и теперь мальчик, этот ангел потрошит гусениц в стандартном учреждении в Приморском районе на Комендантском аэродроме.
Но самое страшное случилось после смерти Михаила Ефимовича. Следом через несколько месяцев ушла из жизни и его супруга. И к этому горю добавились еще и бытовые трудности. Как то в одночасье кончились деньги, почести, спецраспределитель, родная сороковая поликлиника и прочие блага все еще полагающиеся академикам, несмотря на всю борьбу с привилегиями в новой России. Просить у мерзавца, погубившего дочь, не позволяла высокородная гордость. Кое-что приходилось продавать, а тут еще получилось так, что после смерти академика многие попытались забыть о его величии. Мастерская стала частью Музея городской скульптуры, куда были закуплены по каким-то смешным ценам лучшие работы, находившиеся там: эскизы гипсовых фигур, отлитая бронза и часть мемориальных вещей. Музейщики собрали все сливки, но скульпторы, а там остались еще и работы маменьки. Родители были очень и очень плодовиты, и вещей было еще весьма много. И Алевтина Михайловна билась и билась, как рыба об лед, чтобы пристроить оставшееся наследие все, целиком, но желающих почему-то не было даже на отдельные работы. Ответственные работники уходили от прямых ответов, говоря о том, что у них Михаила Волокушина в фондах итак много, а финансирование небольшое… Нет, прямых намеков на откат не было. Но дочь главного коммунистического скульптора даже и не знала что это такое. Алевтина Михайловна возмущалась, расстраивалась и, конечно, попивала. Она просто не понимала, что как это может быть слишком много внимания гению. Да ладно все эти современные горе – чиновники. Вон в родной семье, какой конфуз случился…