Александра - стр. 4
Иногда мне казалось, что я схожу с ума, давая себе самому советы, хотя я слышал, что тот, кто РЯДОМ есть у всех, просто не все любят к нему прислушиваться или вообще не обращают на него внимания.
От мыслей о том, кто со мной рядом, я вновь вернулся к мыслям о сегодняшней ссоре.
– Наверное, я был не прав! – подумал я.
– Прав, прав, – услышал я вновь ЕГО голос. – Хоть раз их надо проучить, хватит быть дипломатом!
Что такое «дипломат» я вспомнил с трудом, после чего лег на диван и, утомленный летней жарой и сегодняшней ссорой, тут же уснул.
Сквозь сон я почувствовал, как мама заботливо накрыла меня одеялом и чмокнула меня в щёку.
– Солнышко моё! – сказала она мне.
Я улыбнулся во сне.
Через некоторое время я увидел зеленую огромную поляну с цветущими на ней одуванчиками.
Я рвал эти одуванчики и беспощадно сдувал с них пух, отчего головки их становились голыми, а мне становилось неудобно перед одуванчиками, что я их лишал таких роскошных пышных платьев.
Вообще я очень часто стыдился и стыдился многого. Сам не знаю, почему. Стыдился того, что меня вызывают к доске, а я не доучил правила, стыдился, что я не умею (по моему мнению) хорошо танцевать, стыдился, что до сих пор (в двенадцать лет!) не научился себе чистить обувь, стыдился того, что был очень ранимым и чувствительным и, несмотря на внешнюю отвагу и воинственный вид, мог расплакаться из-за пустяков.
Стыд жил вместе со мной, он был неотъемлемой частью моего характера.
Но стыд это одно. Стыд сильно не мучает, мучает обычно совесть. Совесть – злобный таракан. Она меня всегда достает по вечерам.
И иногда из-за полнейшей ерунды.
– Ты опять забыл сказать «до свидания» Марии Николаевне, выходя из класса? Ты задел в подъезде соседку портфелем и не извинился? Ты зачем сегодня поднял руку и не ответил на простой вопрос учителя?!
Когда этих «зачем», «почему», накапливалось много, я засыпал, уже совсем теряя силы от собственного занудства.
Изредка меня успокаивал тот, кто РЯДОМ.
– Не переживай, не волнуйся, – говорил он мне. – Ты хороший парень, и всё у тебя будет хорошо. Не кори себя за пустяки!
После такого самоутешения мне становилось легче, хотелось смеяться, но совесть с пущей силой капала мне на мозги.
– Лежишь в постели, а по географии знаешь только тридцать пятый параграф, а тридцать шестой выучил абы как. Как спросит тебя завтра Татьяна Юрьевна! Узнаешь!…
Так вот, на зеленой поляне я встретил Алексу. Она была одета на этот раз не в шорты и футболку, а в коротенькое белое платье.
Саша подошла ко мне и с улыбкой посмотрела на то, как я оголяю одуванчики.
– Привет! – сказала она мне.
– Привет! – ответил я Алексе.
– Я ведь знаю, что ты разбил окно… – сообщила мне девочка.
«Черт побери, и здесь меня преследует совесть. Только в виде понравившейся мне девочки Саши!»
– Откуда ты знаешь? – спросил я Алексу.
– Я видела вас двоих.
– А почему ты мне ничего не сказала? – спросил я у девочки.
– Я не стала ничего говорить, увидев твой взгляд. Он был такой испуганный!
Саша говорила со мной очень искренне, по-доброму, поэтому мне не хотелось её обманывать.
– Ты права, – признался я девочке. – Я жутко тебя испугался!
Алекса в ответ рассмеялась, мне стало неловко из-за её смеха.
Саша начала смеяться всё громче и громче, я уже не знал, как себя вести.