Александр. Том 3 - стр. 15
– И что они не поделили? – Я задумчиво посмотрел на дверь. – Кто такой Мухин?
– Ефрем Осипович, – тут же ответил Скворцов. – Адъюнкт Медико-хирургической академии и главный врач Голицынской больницы.
– А ему-то что за дело до Архарова? – я удивлённо посмотрел на Скворцова.
– Я не знаю, ваше величество, – Илья покачал головой. – Не успел спросить, когда они к дверям ломанулись.
– Чёрт знает что, – процедил я сквозь зубы. Вроде бы отучили уже Архарова от подобных выходок. Но нет, порой проскакивают. Николай Петрович потом извиняется, клянётся, что больше никогда не позволит себе ничего подобного, но рецидивы всё-таки иногда случаются. – Давай сюда Мухина.
– А, ваше величество, – и Скворцов бросил взгляд на мальчишек, которые сейчас делали всё, чтобы привлечь к себе как можно меньше внимания. – Понятно, – и Илья вышел.
Практически сразу дверь снова распахнулась, и в кабинет зашел рослый, сухощавый мужчина. На его лице выделялся мясистый нос под высоким лбом. В целом главный врач Голицынской больницы производил довольно приятное впечатление.
– Ваше императорское величество, – Мухин поклонился. Выглядел он устало и явно терялся, не зная, что ему сейчас делать.
– Что за разногласия у вас случились с Николаем Петровичем? – сразу же спросил я. Не люблю тянуть кота за причинное место. В отдельных случаях, конечно, без этого не обойтись, но вот сейчас было бы лишним.
– Позвольте мне кое-что пояснить, ваше величество, – вздохнул Мухин. – Дело в том, что в Голицынской больнице я работаю без оклада. На то есть несколько причин. Я помогаю неимущим, как и все доктора, что служат под моим руководством. К тому же на базе этой больницы я могу обучать своих студентов. Я больше хирург, специализирующийся на травмах, а также анатом. И я часто помогал полиции, определяя, из-за чего произошла смерть того или иного человека. Я даже придумал название новой дисциплины – полицейская медицина. Если, конечно, когда-нибудь такой курс позволят преподавать в университете. Я делаю это для полиции совершенно безвоздмездно, прекрасно понимая необходимость данных заключений. Но Архаров имеет наглость…
– Так, стоп, – я поднял руку, прерывая гневную речь Мухина, – если вы помогали Николаю Петровичу, то почему у вас произошёл конфликт? – я невольно нахмурился.
– В Голицынской больнице все врачи служат без оклада! – вскричал Мухин. – Мы не жалуемся, упаси боже. Мы сами пошли на это. Кто-то практикуется, кто-то повышает навыки. У всех свои причины работать бесплатно, а Николай Петрович нагло переманивает тех врачей, что обучаются у меня полицейской медицине! У них в таком случае просто не останется времени для помощи страждущим!
– И его в какой-то мере понять можно, – задумчиво проговорил я. Похоже, проблема назрела до такой степени, что откладывать реформу подготовки медицинских кадров уже попросту невозможно. – Вы сможете возглавить кафедру судебной медицины, если я распоряжусь открыть её при Медико-хирургической Академии?
– Ваше величество, пожалуйста, дайте мне немного времени, чтобы в себя прийти, – попросил Мухин, закрыв глаза. Молчал он где-то с полминуты, а когда открыл глаза, то уточнил. – Кафедру полицейской медицины?
– Да, конечно, полицейской, а я как сказал? – я внимательно посмотрел на него и увидел в глазах смятение.