Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - стр. 31
Львицу окружили собаки, и ей пришлось оставить добычу. Конь быстро поднялся и со ржанием бросился прочь, лягаясь копытами и роняя на траву капли крови.
Александр вскочил на ноги и оказался перед львом. Царевич был безоружен, поскольку при падении выронил дротик, но тут подоспел Гефестион со своим оружием и вскользь поразил зверя, который зарычал от боли.
Тем временем львица, оскалив зубы, рыкнула на двух собак и повернулась к своему другу, который яростно набросился на Гефестиона. Юноша мужественно выставил перед собой дротик, а лев уже напружинил свои страшные лапы, заревел и стал хлестать себя по бокам хвостом.
Филипп и Парменион уже были совсем рядом, но все решали мгновения. Александр подобрал оружие и замахнулся, не заметив, однако, что львица тоже приготовилась к прыжку.
В этот момент один из персидских воинов, самый дальний из всех, не медля ни мгновения, натянул свой огромный лук и выстрелил. Львица прыгнула – стрела с резким свистом вонзилась ей в бок. Корчась, животное упало на землю.
Филипп и Парменион, напав на льва сзади, отвлекли его от юношей. Первым зверя поразил царь, но вскоре Александр и Гефестион перешли в атаку и тоже ранили его, так что Пармениону осталось лишь нанести завершающий удар.
Собаки, окружив место схватки, бешено лаяли и скулили, и загонщики дали им полизать крови двух хищников, чтобы те запомнили этот запах на будущее.
Филипп, соскочив с коня, обнял сына:
– Ты заставил меня подрожать, мой мальчик, но и затрепетать от гордости. Определенно ты станешь царем. Великим царем. – И он обнял также Гефестиона, рисковавшего собой, чтобы спасти жизнь Александру.
Когда волнение немного улеглось и с двух поверженных зверей начали сдирать шкуры, охотники вспомнили самый решительный момент, когда львица изготовилась к прыжку.
И все обернулись к иноземцу, одному из Бессмертных, застывшему на своем коне, все еще держа в руках огромный лук с двумя изгибами, из которого он более чем со ста шагов сразил львицу. Он скромно улыбался в густую черную, как вороново крыло, бороду, обнажив два ряда белоснежных зубов.
Только тут Александр заметил, что покрыт ушибами и ссадинами, а у Гефестиона из оставленной львиными когтями неглубокой, но болезненной раны течет кровь. Царевич обнял друга и велел отнести к хирургам, чтобы там о нем позаботились. Потом повернулся к персидскому воину, смотревшему издали.
Подойдя к нему и остановившись в нескольких шагах, Александр посмотрел ему в глаза:
– Спасибо, иноземный гость. Я этого не забуду.
Не говоривший по-гречески, Бессмертный не понял слов царевича, но догадался об их смысле. Он снова улыбнулся и склонил голову, после чего пришпорил коня и присоединился к своим товарищам.
Охота продолжалась до самого заката, когда прозвучал сигнал окончания. Носильщики принесли зверей, павших под ударами охотников: одного оленя, трех кабанов и пару косуль.
На исходе дня все участники охоты собрались под сводом огромного шатра, который слуги соорудили посреди луга, и, пока все веселились и шутили, вспоминая выдающиеся моменты дня, повара снимали дичь с вертелов, а кравчие нарезали куски и подавали трапезничающим: сначала царю, потом гостям, потом царевичу, а потом всем остальным.
Вскоре вино полилось рекой, и наливали также Александру и его друзьям. Своим поведением в этот день они доказали, что уже стали мужчинами.