Александр Македонский, или Роман о боге - стр. 38

На следующее утро Филипп объявил условия договора. Посланники стояли пораженные, ибо услышанное превзошло все их ожидания. Царь предлагал им не только мир. «Впрочем, я никогда не считал, – говорил он, – что веду с вами войну». Филипп предложил им также заключить оборонительный и наступательный союз, утверждая, что всегда хотел быть другом и союзником Афин.

Послы отправились в обратный путь, чтобы ознакомить с условиями договора своих сограждан. Пока афиняне вели жаркие дискуссии на ассамблеях, у Филиппа было время совершить новый поход, захватив несколько городов. Он вернулся в Пеллу до прибытия в столицу афинских послов для ратификации договора. В этом договоре, одобренном Филократом и Эсхином, Демосфен усматривал личное поражение, но вынужден был скрепить документ своей подписью. Все македонское по названию или происхождению стало ему ненавистно. Едва увидев Александра, он испытал сильную неприязнь к царевичу только потому, что тот был сыном Филиппа. В необычайной одаренности этого десятилетнего мальчика он усматривал лишь пародию на знание. Александр читал перед посланцами Афин стихи Гомера и вместе со своими сверстниками представил сцену из комедии. В Афинах Демосфен заявил, что Филипп растит из своего сына скомороха. Он говорил, что юный наследник впустую проводит время, рассматривая внутренности принесенных в жертву животных, что ему забивают голову глупыми идеями, что он уже считает себя великим служителем культа, в то время как на самом деле он всего лишь претенциозный дурачок.

Как же ты слеп, Демосфен! Александр сильно задел твое самолюбие, доказав, что в науке богов он знает уже больше, чем ты, Демосфен.

После заключения союза с Афинами Филипп почувствовал, что руки его развязаны, а потому он отправился со своим войском в Фокиду, взял двадцать городов, продвинулся до Фермопил, здесь нанял для охраны этого прохода отряд воинов. Затем, продолжая свой триумфальный, но мирный марш, он прибыл в Дельфы для участия в Большом совете амфиктионии, где входящие в него города-государства вручили ему бразды правления.

Македония стала самым крупным из всех греческих государств.

Священнослужители Египта учат, что бог Фот, сын Гермеса,[19] получив откровение своего отца, первым изобрел числа, счет, геометрию и астрономию, а также придумал игру в триктрак, игру в кости и, наконец, буквы для письма. Он отправился в Фивы в Верхнем Египте показать плоды своих трудов царю-богу Амону-Тхамусу, который правил всем Египтом. Царь-бог расспросил его о пользе каждого из этих изобретений и в зависимости от объяснений Фота то хвалил, то порицал его. Он сделал немало ценных замечаний. Его слова дошли до нас благодаря Фоту и Гермесу.

Когда настал черед показывать царю алфавит, Фот сказал:

– Вот, о царь, та наука, которая умножит знания египтян, позволит сохранить и передать их грядущим поколениям. Найдено средство, восполняющее недостаток памяти и отсутствие познаний!

На что царь ответил так:

– О Фот, не имеющий себе равных открыватель наук! Удел одного – способность явить миру новое искусство; удел другого – умение оценить, какой вред или пользу принесет оно людям, которые будут им пользоваться! Вот ты сейчас как изобретатель знаков для письма находишь удовольствие в том, что даешь своему сыну способ познания, обратный тому, которым он одарен от природы. Ибо это изобретение, освобождающее людей от необходимости тренировать свою память, породит забвение и забывчивость в душах людей, которые овладеют искусством письма. Доверившись письму, человек с помощью знаков будет пытаться вне самого себя, а не в себе самом искать способ восстановить что-либо в памяти. Следовательно, ты нашел способ не для совершенствования памяти, а лишь для воскрешения в ней смутного воспоминания. Что касается знаний, то ты своим методом даешь ученикам не реальность познания, а его иллюзию. Когда с твоей помощью им удастся, не пройдя последовательно всех ступеней обучения, накопить множество различных сведений, они будут считать себя сведущими во многих областях знаний, в то время как в действительности в большинстве своем останутся далеки от истины. Кроме того, они не сумеют принести пользу в деле, которому служат, ибо, вместо того чтобы обрести настоящую ученость, они обретут лишь иллюзию учености.