Алая ночь - стр. 20
Хенталов несколько раз глубоко, но неслышно вздохнул. Его интерес должен казаться обычным, обывательским.
– Ожог?…
– Да. Сашка подумал на раздражение кожи. Потом решил иначе. Пятнышко величиной с прежний пятак. Буду, говорит, думать. Пусть человека не вернуть, но я разберусь в этой истории. Утром должен был с её отцом говорить. Очень волновался…
Маша вдруг внимательно взглянула в лицо Хенталову. И вскочила, как-то сразу и всё поняв. Энвер тоже поспешно поднялся.
– Вы курите? – негромко спросил он.
– Нет. А что? – растерялась Маша.
– Тогда я отойду, покурю.
Энвер перешёл шоссе к автобусной остановке. Потом взглянул вниз, на платформу «Москворечье». Надо побыть одному и всё обдумать. Врач исчез неспроста. Он заподозрил неладное, нашёл на теле Сабины странный ожог. Да, пусть у неё пять смертельных болезней, но ожог-то откуда? Бедная моя девочка! Одна надежда на то, что ты была без памяти.
Мер, въедливый и добросовестный, стал опасен для убийц, а потому пропал. Теперь Маша, вероятно, не найдёт его даже для того, чтобы похоронить. Версию, что врач мог быть сообщником убийц, а потом сбежал, Хенталов отмёл сразу.
Ожог… Откуда он? До сих пор Энвер считал, что Сабина приняла яд внутрь, или надышалась им. В таком случае, мог быть ожог слизистой оболочки внутренних органов. Но кожа на груди?… Почему именно там? Об этом надо говорить с Сашей Мером. Как видно, их встреча оказалась нежелательна для убийц Сабины. Сама дочка вряд ли успела сообразить, в чём дело. И в больнице она почти сразу же потеряла сознание. Насчёт годовалого ребёнка и погибшего зятя ему при первой встрече сказал сам Хенталов.
Энвер вдруг наступил на поводок, змеёй свернувшийся у обочины. Нагнулся и поднял его, зажав в зубах зажжённую сигарету. Маша стояла в отдалении, но не отводила от него взгляда. Она уверяла себя в том, что ошиблась. Этот человек не может быть отцом умершей девушки. Слишком уж спокойно он говорит о случившемся. У Сашки много пациентов-почечников. А это – совсем посторонний мужчина…
Хенталов почти сразу же увидел несколько капель крови на асфальте. Они расплющились в кляксы. Слегка тронул пальцем одну и убедился – да, это кровь. Только бы не увидела Маша и дала спокойно подумать. Поводок она, конечно, узнает. А кровь… Человеческую от собачьей на вид не отличить.
Адвокат должен давать людям надежду – почти как врач. Если труп не найти сейчас, Маша Мер будет жить надеждой. В любом случае, с ней останется пшенично-рыжий, усатый и бородатый друг Джерри.
Внизу, под мостом, опять вспыхнул лобовой прожектор электровоза. Коротко рявкнул гудок. Энвер взглянул вниз и оторопел. Мощный электрический свет сделал из ночи день. И Хенталов увидел внизу брошенную одежду – вельветовый пиджак, джинсы. Странно, но и ботинки тоже. Энвер проследил за тем, как состав миновал лежащее чуть в стороне тело.
Электровоз тянул за собой мазутные цистерны. Они проплывали внизу, под ногами. От резкого, тошнотворного запаха накатила дурнота. И Хенталов не видел даже, а чувствовал, что Мер лежит там – на шпалах и гравии, неподалёку от платформы. Наверное, его сбросили с моста, предварительно ударив по голове чем-то тяжёлым. Искалечили и собаку, храбро вступившуюся за хозяина.
Хенталов очень боялся, что сейчас подойдёт Маша. И в то же время понимал, что ей всё равно скоро придётся узнать… Вот и ещё одна утрата. На свете появилась новая молодая вдова. Может, потом родится сирота. Такой удар в девятнадцать лет! Теперь надо будет платить не только по счетам Сабины. Как ни круги, а погубители у дочери и её врача одни и те же.