Алави его светлости - стр. 23

Последние ступени лестницы начали тлеть, а площадка за ней уже полыхала. В лицо ударил жар. Сомнений нет: поднимусь и сгорю. У меня два выхода: забыть, что там, за огнем могут умирать дети и спасти свою жизнь, либо погибнуть, пытаясь спасти чужую. Те секунды, что я раздумывала, были наполнены картинами прошлого. Горького, страшного, ужасного прошлого. По сути, у меня не так много поводов для того, чтобы жить, а о подобной смерти можно лишь мечтать. Глаза боялись, а ноги делали.

– Софи! – крик раздался неподалеку.

В два прыжка я преодолела половину ступенек и с разбегу перепрыгнула тлеющие. Третий этаж действительно полыхал, но в другом от меня конце:

– Визгеда!!! – закричала, что было сил, и закашлялась. – Ристан!!!

Маска не была предназначена для такого густого дыма, а потому совершенно не помогала. Я прислушалась, не особо надеясь, что за треском обжигающего жара услышу хоть что-то, но господь, видимо, был на моей стороне. Я услышала очень тихие крики и пошла на звук.

– Софи! – раздалось где-то сзади. Надеюсь, из-за моего безрассудства магалиат не похоронит принца… Но дети важней. Я как сейчас помню бездыханное тело подруги, которую еле-еле откачали. С тех пор я никогда больше не играла спичками. Никогда…

– Помогите! – крики приближались по мере моего движения.

Чтобы добраться до детей, нужно было пройти сквозь огненную стену. Я лихорадочно соображала, как добраться до запертой комнаты. Иного выхода не было. Только стремительно бежать и потом сбросить с себя горящее пальто. Так и поступила. Кожу невыносимо обожгло со всех сторон. Я взвыла от боли, но не остановилась. К счастью, дверь оказалась не заперта и, ввалившись в комнату, я сразу же скинула с себя горящую тряпку, вышвырнув в открытое окно. Оно выходило на задний двор, где уже лежало на земле три мага. Третий этаж, внизу кусты…

Комната еще цела, благодаря закрытой двери, но наполнялась дымом, с которым открытое окно уже не справлялось. Я отдала маски задыхающимся и едва живым малышам, затем показала, чтобы они плотно связали между собой простыни, а сама сорвала с окон занавески и перевязала между собой. Дым разъедал легкие, слезы текли непрекращающимся потоком, кожа горела огнем и пульсировала, на руках и плечах надулись уродливые волдыри, но адреналин, колотивший сердце бешеным ритмом, не позволял сейчас думать о себе. Как доктор, я понимала, что работаю на адреналине и до потери сознания от болевого шока у меня от силы полторы минуты.

Мы связали между собой получившуюся конструкцию и я, проверив прочность, выкинула один конец в окно, а второй привязала к железной спинке кровати.

– Визгеда, ты первая!

Девочке на вид лет шесть-семь. Вся почерневшая от копоти, она заходилась непрекращающимся кашлем. Тем не менее, взяла себя в руки и подошла к окну. Глянула вниз.

– Там высоко. Я умру… Вы уже умираете.

– Мы все умрем, если ты сейчас же не спустишься!

Огонь стремительно пожирал двери. Минута-другая и деревянный пол комнаты будет объят пламенем. Иного выхода отсюда нет.

– У тебя получится! – решительно заявил мальчишка, явно ее ровесник.

Девочка кивнула и, сделав странный жест рукой, прошептала:

– Да поможет мне Торин.

Я, конечно, не Торин, но помогла малышке, чем могла. Придержала, пока она залезала на подоконник и велела крепко держаться. Даже, если она и сорвется, у нее будет больше шансов выжить, чем если здесь останется. Малышка торопилась, как могла, но за несколько метров до земли сорвалась и упала. Убедившись, что девочка цела, я помогла Ристану. Жар от огня уже облизывал мои пятки, я почти ничего не видела – лицо заплыло от ожогов, а легкие, казалось, разъедало изнутри, ведь маски я отдала деткам. Простыни, пока полз мальчишка, держала из последних сил, уже теряя сознание. Немного, еще немного, пока не почувствую легкость. Это значит, что малыш спрыгнул. И тогда моя очередь…