Аквитанская львица - стр. 38
– Да, ваше преподобие, – тихо сказала она. – Я искала встречи с вами…
– Тогда я слушаю вас.
Когда-то ему уже предстояло столкнуться с семьей герцогов Аквитанских. В одном их храмов Партене Бернар обвинял отца Алиеноры за распутство и грозил отлучить его от церкви. Гильом Десятый, находясь в полном вооружении, вытащил из ножен меч и пошел на прелата. А тот, глазом не моргнув, двинулся на него, но его оружием была дароносица и облатка в руках. А еще – огненный взгляд. И тогда герцог, замедлив шаг, не в силах отвести взгляда от глаз Бернара Клервоского, выронил меч, рухнул к ногам монаха и зарыдал. Свидетели этой сцены были поражены до глубины души. А теперь перед святым отцом предстала дочь Гильома Аквитанского, дурными слухами о которой давно полнилась вся Европа.
– Говорите же, королева, – требовательно сказал он.
Она подняла на него глаза и выдержала этот пронзительный и выжидающий взгляд.
– Я грешна, ваше преподобие, – твердо сказала она. – Я очень грешна. Семь лет я уже королева Франции, но не могу иметь детей. А я так хочу быть матерью! Но одно меня гложет – Господь отвернулся от меня. Это Его наказание. Я прошу вашего заступничества, прошу всеми силами своей души…
Она опустила голову. Их разговор продолжался недолго. И в конце его Бернар Клервоский, немного смягчившись, сказал:
– Все в ваших руках, Алиенора. Стремитесь к миру в вашем королевстве, и обещаю вам, что Господь в своем милосердии даст вам то, о чем вы просите.
Обладая даром пророчества, Бернар Клервоский сумел заглянуть в будущее. Первый шаг был сделан: Людовик публично раскаялся и отыскал в своей душе мир и покой; королева наступила на горло собственной песне и вытравила, хотя бы на время, спесь и гордыню из юного сердца.
И судьба их страны стала меняться на глазах…
Бернар и Сугерий вновь помирили Людовика Седьмого с Тибо Шампанским. И королю, и владетельному графу был выгоден этот мир, поэтому оба сеньора пошли на него с охотой. Также прелаты помирили Людовика и с хозяином Тулузы Альфонсом-Иорданом. В начале 1145 года на престол святого апостола Петра сел новый папа – Евгений Третий, всем на удивление выбранный из простых аббатов, ученик все того же Бернара Клервоского.
К нему Людовик и направил свои королевские стопы.
– Прошу вас заступиться за меня перед Господом, – встав на одно колено перед понтификом, бедно одетый и бледный лицом, проговорил король.
Это уже был совсем другой молодой человек – гордыня, точно злой дух, покинула его. Преображение молодого Капетинга казалось налицо.
– С возвращением в лоно церкви, сын мой, – миролюбиво сказал Евгений Третий. – Да пребудет с вами Господь.
Положение понтифика на апостольском троне было шатким. Подогреваемый германской политикой, Рим бунтовал против пап, желая лишить первосвященников светской власти, и потому возможное заступничество короля Франции римской курии было просто необходимо. Интердикт с Франции был снят, вновь забили колокола в Иль-де-Франсе и других провинциях, подчинявшихся Людовику Седьмому.
Но главной радостью короля было то, что счастливая королева уже ходила с огромным животом и в скором времени надеялась разрешиться от бремени маленьким наследником престола. Одним словом, король усердно собирал камни, которые еще так недавно отчаянно разбрасывал вместе со своей супругой. Вся Франция видела это и радовалась за образумившихся молодых венценосцев. Больше других радовался Сугерий, вознося в новом храме Сен-Дени молитвы за своего ученика: наконец-то Господь повернулся лицом к неразумному своему чаду.