Аквариум как способ ухода за теннисным кортом - стр. 38
В конце февраля умер отец моей невестки Татьяны. Андрей с Татьяной и дочерью Ольгой переехали к ее матери. Таким образом, я остался жить со своей матерью и братом Алексеем. Я переместился в маленькую двенадцатиметровую комнату, которая через некоторое время и стала постоянной точкой группы.
«Сайгон» закрыли на ремонт, и значительная часть тусовки перекочевала в кафе «Сфинкс» на углу Большого проспекта и Второй линии Васильевского острова. Обстановка там была уже совсем другая. Я пытался было ходить и туда, но у меня не получилось. В это же время, на дне рождения у Вани Бахурина, я имел неосторожность начать ухаживать за Людмилой Шурыгиной. Она была подругой предводителя местных хиппи Гены Зайцева. К началу мая она перебралась ко мне на Восстания, и я совершил попытку построения семьи. Моя мать разыграла классическую партию, которую я уже наблюдал, когда женился Андрей. Вначале наша жизнь была безмятежной, и они с Людой легко выстроили дружеские отношения. Однако через некоторое время эти отношения сменились прямо противоположными. К ним примешивались выходки Алексея на грани белой горячки. Пару раз в мое отсутствие они с Людмилой начинали драться. Мне ничего не оставалось делать, как попытаться найти другое жилье, что было не так легко.
Мы купили два велосипеда и совершали вылазки на дачу в Белоостров. Иногда к нам кто-нибудь присоединялся, и тогда я брал велосипед у кого-нибудь из соседей. Иногда такие поездки доходили до полного абсурда, когда собиралась компания человек десять: приезжая на дачу, я носился по всему поселку в поисках старых друзей, у которых можно было одолжить велосипеды. Обычно по лесной Финской дорожке мы отправлялись на залив, иногда ездили за грибами. Боб грибы не ел, но часто присоединялся к нам и, когда мы углублялись в лес, оставался сторожить велосипеды. Один раз мы поехали вместе с Ваней Бахуриным, Ольгой Першиной и Майклом. Естественно, любой выезд за город сопровождался непременной выпивкой, и первым делом мы заезжали в магазин. Помню, однажды, когда мы уже укомплектовались велосипедами и выехали с дачи, Майкл разогнался и с криком: «At the speed of sound!» улетел в кусты.
Мой союз с Людмилой не очень пришелся по нраву Бориной жене Наталии, и мы почти не бывали у них в гостях. Вероятно, это было обусловлено тем, что она ждала ребенка. Да и вообще в этот период мы стали реже видеться с Бобом. Однажды по дороге домой в нашей подворотне мы встретили его одноклассника Никиту Ананова, который, как оказалось, жил в нашем доме. Мы стали ходить друг к другу в гости и дружить семьями. Как-то после значительного перерыва я зашел к Бобу, и он, сидя на кухне, спел мне весь новый цикл песен, который потом получил ярлык «дилановского». Мне всегда нравились его песни и завораживал его голос, но тут меня совершенно сразила невероятная мощь нового материала. Каждое слово будто входило в твою плоть. Как я уже говорил, у меня всегда было ощущение правоты нашего дела, но тут я увидел реально состоявшегося матерого Артиста, которому, может быть, уже тогда следовало отказаться от группы.
Летом у Боба с Натальей родилась дочь Алиса. Пока Наталья была в родильном доме, Боб с Майком затеяли запись альбома Все братья – сестры. Запись происходила на лужайке возле дома Ольги Аксяновой, которая училась с Бобом в одной группе и одновременно работала дворником. Ее служебное помещение находилось во флигеле, в котором помещался тот самый Примат. Чтобы попасть в этот фантастический сад, выходивший прямо на Неву, нужно было пройти через длинную низкую арку, похожую на короткий тоннель, на заднем дворе факультета с обратной стороны Смольного. То было одно из сказочных мест, которыми изобилует этот город и о существовании которых иногда не подозреваешь. Операцией руководил Марат, который был мастером записи альбомов на аппаратуре, явно не предназначенной для этого, посредством микрофона, включенного прямо в стереомагнитофон типа «Маяк». Но это был ощутимый эволюционный шаг, поскольку первые два альбома