Акваланги на дне - стр. 12
– Плохая штукатурка – это не наша вина! – выкрикнул Муслетдин. – Это происки рабочих-славян!
– Нанимали бы правоверных строителей!
– Мы наняли, кого надо, – сумрачно глядя на солидного турка, проговорил второй татарин, по имени Мурад. В отличие от толстого и пожилого Муслетдина ему на вид было чуть больше тридцати, а сломанная переносица и твердые, как кость, мозоли на его ладонях изобличали в нем человека, увлекающегося восточными единоборствами. – Неужели ты думаешь, Абу Али, что мы стали бы наживаться на строительстве святой мечети?
– Я ничего не думаю, – с досадой стряхивая пот с лица, ответил турок. – Я только говорю, что видел. Я вам уже объяснял десяток раз: своих денег у меня нет! Я работаю на одну американскую фирму, которая финансирует реконструкцию вот этого гостиничного комплекса. – Он указал на одетое в строительные леса здание. – Все деньги, которыми я располагаю, принадлежат этой фирме!
– Ты скажешь, что работаешь на американцев задаром? Ты скажешь, что тебя наняли, как одного из вот этих рабочих, и у тебя нет своего интереса ни в одном из предприятий этой фирмы?
– Я занятой человек! – теряя терпение, воскликнул Абу Али. – Мне некогда с вами тут спорить. Меня ждут дела.
Он стремительно повернулся и направился было к вагончику прораба, где находился его кабинет. Однако на полпути он вдруг замер на месте с приоткрытым ртом. У двери вагончика стоял высокий, мускулистый моряк в плотно облегающем его тело атлета флотском тельнике. Нахальная улыбка играла на его волевом лице с квадратным подбородком, шрамы на шее от пластической операции в ослепительном свете полуденного солнца виднелись отчетливее, чем обычно.
Пробормотав какое-то турецкое ругательство, Абу Али торопливо полез в карман, вытащил оттуда бумажник, извлек из него несколько зеленых стодолларовых купюр и протянул их неотступно следовавшему за ним Муслетдину.
– Вот, возьмите, – торопливо проговорил он. – Это от меня лично. На строительство храма. И смотрите, чтобы в этот раз штукатурка в нем не осыпалась!
Он повернулся к татарам спиной, давая понять, что разговор окончен, и поспешил к ожидавшему его человеку.
Оставшись вдвоем, Муслетдин и Мурад задумчиво смотрели вслед солидному турку. Поспешно пожав руку человеку с квадратным подбородком, продолжавшему нахально улыбаться, он скрылся вместе с ним в строительном вагончике.
– Обращается с нами, будто мы нищие попрошайки, – сердито проворчал, качая головой, Муслетдин. – Цедит нам по сотке, и за каждую ему в задницу лезть приходится. Ишак он, а не мусульманин! Продался американцам. Истинную веру забыл. Ислам и единоверцы для него пустой звук!
Мурад философски отмалчивался, предоставляя своему хозяину выплеснуть свое раздражение.
Муслетдин направился к припаркованной возле ворот стройплощадки серой «девятке». Поспешив вперед, Мурад открыл ключом переднюю дверцу справа, распахнул ее перед толстым татарином, подождал, пока тот влезет внутрь этой не слишком просторной для столь пузатых людей машины. Сам Мурад уселся за руль.
– Погоди, – коротко проговорил Муслетдин, видя, что тот уже вставил ключ в замок зажигания. – Постоим здесь немного.
Мурад послушно оставил ключ в замке, посмотрел на старого татарина вопросительно.
– Ты видел? – негромко проговорил Муслетдин. – Наш Абу Али чем-то определенно взволнован.