Академия волшебства. Незачет по злодеям - стр. 33
– Сэр Алви? – спросила Хлоя.
Я чуть не подскочила от возмущения.
– Нет!
– Он же уделяет тебе так много внимания…
– Да чтоб он провалился! – пробурчала я. – Наставничек.
– Тогда кто? Неужели Джестер?!
Я принялась мысленно корить себя за то, что проговорилась о чувстве.
– Прости, я скажу тебе. Обязательно. Вот только не сейчас!
– А я с тобой поделилась, – обиделась Хлоя.
– Девушки на заднем ряду у выхода, вы так активно обсуждаете творческий потенциал числа «пять»? – прервала нас мисс Карунда. – Мисс Хлоя Баркендорф, скажите, что же говорит о творчестве это число?
Хлоя встала, бледнея, и, чтобы спасти её, я выкрикнула первые пришедшие в голову мысли:
– То что если боишься, творчества никакого не получится! Поделка какая-нибудь, может быть, да, но не что-то действительно стоящее!
Преподавательница удовлетворённо кивнула, а я поднялась рядом с Хлоей.
– Мы действительно обсуждали страх и свободу. Страх мешает не только свободе, но даже дружбе, – громко сказала я.
– Отлично подмечено. Но как вас… Не припомню имени, – наморщила нос под очками мисс Карунда.
– Танатрея Стоули, – подсказала я. – Меня поздно зачислили.
– Прекрасно, прекрасно, – поправила очки мисс Карунда. – А что же вы, мисс Баркендорф, сразу не сказали того же?
– Страх… – пискнула Хлоя. – Он даже тут мешает…
– Да-да-да! Мешает, но обратитесь со страхом публичных выступлений к магистру менталистов, это легко снимается! – счастливо подняла вверх палец пожилая преподавательница и позволила нам сесть, а затем продолжила показывать слияния цифр в своём магическом шаре. – «Пять» и «три» вместе могут обозначать страх любви, или же, если вы – душа свободная, открытая и искренняя, наоборот, свободу в любви. А волшебное слияние «трёх» и «пяти»… О, вам, душам юным и горячим, это точно нужно знать! Не стоит принимать за любовь что-то другое. Любовь – это если в присутствии другого вам хорошо, вы чувствуете лёгкость и счастье, вам не надо подстраиваться, соответствовать, бояться! Я говорю не о влюблённости, а о настоящей любви! Она убивает тот самый страх, который всё портит. «Три» и «пять» напоминают нам, что любовь даёт свободу быть собой!
Мисс Карунда даже помолодела, рассказывая, а я почувствовала благодарность: впервые от взрослого человека я услышала, что такое любовь, я – та, которой почти десять лет говорили, что любовь не положена по статусу, да и вовсе её не существует.
Хлоя тоже затихла и задумалась. Какое, однако, полезное занятие! Я собралась с духом и шепнула подруге на ухо:
– Это Элоис, наш бывший декан, в него я влюблена! Только поклянись, что никому не скажешь!
Хлоя воззрилась на меня с ужасом:
– Ты влюблена в преступника?!
– Он не преступник… Не совсем. Не такой, как все думают, – рассердилась я и тут же пожалела о своей откровенности.
Но подруга погладила меня по руке с большим сочувствием:
– Боже, как тебе должно быть тяжело! Намного хуже, чем мне – влюбиться в того, кого больше никогда не увидишь, да и раньше шансов не было никаких! Он ведь взрослый! И страшный… Прости, пожалуйста… Вырвалось. Но его чёрное колдовство и ураган в столовой едва не погубили нас всех.
– Но не погубили… – прошептала я, чувствуя подступающий к горлу комок.
– Понимаю, тебе хочется его выгородить. Моя мама всегда говорила, что влюблённые не замечают недостатков. Только не обижайся, прошу! Милая ты моя, Треечка… Я, конечно, клянусь, что никому не расскажу! И только помолюсь в храме, чтобы твои чувства скорее перестали тебя мучить, ты правда достойна счастья!