Академия Весны - стр. 24

Тот, кто ее отпустил, и тот, кому она обещала, что он пожалеет о своей щедрости. И если прямо сейчас он немного повернет голову, то тоже ее увидит.

Она разворачивается на каблуках и, пробормотав что‐то про забытые тетради, уходит с крыльца.

ПРОВОКАЦИЯ

Побуждение к действию, способному повлечь за собой непоправимый, тяжкий вред.

Рейв гипнотизирует взглядом пылинки на подоконнике. Они настолько же земля, насколько почва под ногами, а значит, не могут не подчиняться истинному. Рейву они подчиняются. Тянутся вверх, складываясь в невесомые полупрозрачные картинки. Горный пейзаж. Облака. Прекрасный цветок. Женское лицо.

Рейв хмурится, между бровей залегает складка, и лицо становится строже, напряженнее. Взгляд, на секунду посветлевший, темнеет. Пылинки оседают.

Брайт Масон. Пленная его отца. Конечно, Рейв знал, что рано или поздно они встретятся, но оказалось, что даже жить им суждено на одной улице. Он ее, конечно, узнал. С того дня как она появилась в Траминере, ближе всего они оказались позавчера. Еще долго после он стоял там на берегу, прижавшись лбом к холодной стене, а ледяной ветер клинками полосовал кожу под плащом.

Вчера он торчал на берегу и был уверен, что слышит песни сирен, но совершенно точно просто это себе придумал. Она убегает от него каждую ночь во сне, или сыплет проклятиями в его гостиной, или пишет на стене помадой «козел». Она с ним что‐то сделала, не иначе. Нужно выяснить что, и как можно быстрее. Это не должно оказаться от него так близко. Это опасно.

– Я на ней женюсь! Нет, правда! – хохочет Энграм Хардин, и Рейв видит, как напрягаются руки Фандера Хардина, сидящего верхом на первой парте. – Она просто что‐то! Я как услышал этот ее голос, аж мурашки…

– На ком это? – Фандер не сдерживается.

Рейв знал, что так будет, но, пока не прозвенел звонок и не начался старостат, не имело смысла призывать молодняк к тишине. На первой парте первого ряда сидят его друзья, главные старосты Академии. Справа от них – девчонки-пятикурсницы, строгие, собранные, уже приготовились записывать за Рейвом. Шеннен Блан (ее отец – один из лидеров Ордена) сидит ближе всех к Рейву с идеально ровной спиной и очень быстро заполняет бланки посещений за первый день. Крошечный камушек на кончике ее карандаша качается из стороны в сторону. Она не грызет карандаш, не стучит им по кончику носа, не бьет по парте, задумавшись над чем‐то. Шеннен похожа на картинку, как и весь Траминер, и это даже умиляет. Бледная, с длинными блестящими волосами, широкими темными бровями и пушистыми ресницами. Она идеально подходит этому месту, и, быть может, однажды отец скажет, что именно эта девчонка станет его женой. И она будет бродить по дому Хейзов в шелковом домашнем платье и пить с матерью Рейва мятный чай. Рейв может себе это представить. Даже слишком хорошо. Он был готов к тому, что не в этом месяце, так в следующем о чем‐то подобном ему сообщат, но, глядя сейчас на Шеннен, думает, что все‐таки она слишком хороша, и от этого на языке появляется приторный вкус, а скулы сводит от внезапного приступа тошноты.

На последней парте – Энграм Хардин и его дурная компашка. Пора готовить речь о смене старост четвертого курса, потому что от них больше проблем, чем пользы. Третий курс во главе с Бэли Теран. Три ее девочки отчаянно строят глазки компашке Энга. От второго курса кучка испуганных новичков-парней, они впервые на старостате, жмутся друг к другу в уголке. Первокурсников на такие мероприятия обычно не зовут.